На кухне появилась женщина, которая помогала Шевкии готовить обед, а теперь подавала приходящим людям еду и мыла посуду. Маленькая, невзрачная, неопределенного возраста – именно таких вот сереньких и безмолвных подруг, как правило, выбирают себе яркие женщины типа Шевкии. Она держала в руках стопу грязных тарелок и от усталости почти бухнула их на стол. Лицо ее раскраснелось, завитки коротких светлых волос повлажнели от пота.
– Ну что, как они там, все идут? – спросила Шевкия у подруги, имея в виду соседей, которых она пригласила на поминки.
– Идут, хотя никогда не знали ее, – пожала плечами женщина. – Но щей еще много, и мяса с картошкой, пусть едят…
Она быстро перемыла тарелки, вытерла их полотенцем и принялась разливать в них горячие, стоявшие на маленьком огне на плите в огромной ведерной кастрюле щи.
– Да, ты права, жизнь действительно продолжается, – вздохнула Таня, – но мне всегда казалось диким, что в день похорон, когда в землю закапывают близкого человека, все знакомые и родственники приходят на поминки, чтобы объедаться. Пьют, едят, порой забывая, где они и по какому поводу собрались. Разве что не поют и не пляшут…
– В этом нет ничего особенного, – возразила ей Шевкия, изящным движением гася в блюдце сигарету и помогая своей терпеливой подруге, с видом великой мученицы раскладывающей по тарелкам мясо, посыпать еду укропом. – Все это очень символично: покойника нет, его, как ты правильно сказала, зарыли в землю, но мы-то еще живы и должны всегда помнить о том, что тоже когда-нибудь отойдем в мир иной, а сейчас надо хорошенько поесть-попить, на помин души… Не стоит делать из этого трагедию.
– Послушай, Шевкия, ну как можно так спокойно говорить о еде на поминках собственной дочери? Может, я чего-то не понимаю?
Таня сказала это, даже не подумав. Сказала и тут же пожалела об этом. Но Шевкию, похоже, этот вопрос нисколько не смутил.
– Брось, она сама себе все это спрогнозировала… Сама себе придумала эту смерть. Ты же ее не знаешь, поэтому тебе трудно представить себе, до чего сумасбродна была Надя, до чего любила все, что имело отношение к смерти… В каком-то смысле моя дочь была склонна к некрофилии, и я даже не удивлюсь, если узнаю, что она сама бросилась с этого обрыва.
– Ты хочешь сказать, что у нее было не в порядке с головой? – напрямую спросила Татьяна, решив для себя, что церемониться с Шевкией не имеет смысла.
– Да нет, ничего такого вроде бы не замечала. Что экзальтированна была не в меру, это да, что эгоцентристка патологическая – тоже да, что эгоистка – это все знали и видели… Что любила больше всех себя – это так, своего отца довела до инфаркта, связалась с его лучшим другом…