Скомкав листок, Панфилов сжег его в пепельнице, потом поднял трубку и набрал московский номер.
– Алло, – ответил такой родной и такой далекий голос Татьяны.
– Это я.
– Какими судьбами?
В ее голосе звучала горькая ирония.
– Я звонил тебе вчера, хотел приехать, но никто не поднимал трубку.
– Мы с Андрюшей были у подруги за городом.
– Как он там?
– Нормально.
– Обо мне не спрашивал?
– Чего ты хочешь? – уклонилась она от ответа.
– Хотел приехать, поговорить.
– О чем?
– Ты считаешь, нам не о чем разговаривать?
– Я этого не говорила.
Ее голос смягчился.
– Хорошо, я выезжаю немедленно. Через пару часов буду. Ты дождешься меня?
– Интересная у тебя манера разговаривать. Сначала перед фактом ставишь, а потом… Конечно, я дождусь. Только, пожалуйста, не гони как сумасшедший.
* * *
Исаак Лазаревич пребывал в состоянии, близком к панике. Водочный бизнес, составлявший немалую статью его доходов, оказался на грани краха.
Небольшой разливочный цех, поставленный два месяца назад в деревне Сморчково, остановился. Причина простая – отсутствовало сырье. Каждый день простоя обещал миллионные убытки.
Многотонную машину, груженную немецким спиртом, найти так и не удалось. Зато в лесу, неподалеку от Сморчкова, кто-то из местных обнаружил два трупа. Лицо одного было изуродовано до неузнаваемости выстрелом почти в упор. Второго тоже застрелили, но опознать его оказалось гораздо легче. Им был охранник из людей Саши Порожняка, опекавшего фирму Копельмана.
Узнав, что шофер и охранник машины со спиртом убиты, а сам груз исчез в неизвестном направлении, Исаак Лазаревич заперся в своем кабинете и стал лихорадочно обдумывать сложившееся положение.
«Ай-яй-яй, как нехорошо получается, разбойное нападение, два мертвых человека, а милиция ничего не может сказать. Что она вообще может, эта милиция? Думай, Изя, думай, ты же умный. Цех стоит, денежный ручей пересох. И что я скажу за такие убытки Александру Захаровичу? А что я должен говорить? Я предупреждал: надо ждать беды. Сердце мне говорило – неспроста все это…»
Услышав трель телефонного звонка, Копельман вздрогнул. С опаской сняв трубку, он приложил ее к уху.
– Да?
– Изя, что же это творится?
Услышав нудный голос супруги, Копельман едва не застонал.
– В чем дело, Миррочка, дорогая?
– Соне сказали в музыкальной школе, что она бездарь, что из нее никогда не получится Полины Осетинской. Кто такая эта Полина? Она из Осетии?
– А я откуда знаю, Миррочка!
– По какому праву они так оскорбляют моего ребенка? Изя, ты должен что-нибудь сделать.
– Что я могу сделать? – недоуменно переспросил Копельман.