— Зои, я думаю, ничего страшного не случится, если сегодня ты переночуешь здесь.
— Разумеется, не случится, — подтвердил Джон. — Я уверен, что доктор Эшер пойдет нам навстречу и проконсультирует на дому. В присутствии врача с девочкой ничего дурного произойти не может. — Он с напускной нежностью потрепал маму по плечу, а меня так и передернуло от его «заботы».
Я перевела взгляд на маму. Мне все было ясно. Они не собирались отпускать меня. Ни сегодня, ни завтра, а, может, и вообще никогда. По крайней мере, до тех пор, пока не покажут всем врачам. Неожиданно я поняла» что дело совсем не в Метке, и не в том, что моя жизнь полетела вверх тормашками. Дело было в контроле. Они чувствовали, что если отпустят меня, то потеряют нечто важное.
Если говорить о маме, то мне хотелось думать, что она боялась потерять меня. Но речь шла не о ней, а о Джоне. Я понимала, за что он держится. Он боялся утратить свою проклятую власть и лишиться вывески образцовой семьи. Мама только что очень ясно высказала их общие опасения: «Что скажут соседи? Что все скажут на воскресном собрании?»
Джон явно вознамерился во что бы то ни стало сохранить видимость семейного благополучия, и, если бы для этого пришлось пожертвовать моим здоровьем и даже жизнью, — что ж, он был готов заплатить и эту цену.
Вот только я не была готова расплачиваться.
Я поняла, что пришло время брать ситуацию в свои идеально наманикюренные ручки.
— Хорошо, — кротко сказала я, — звоните доктору Эшеру. Обзвоните общину. Но, если можно, я бы хотела пойти к себе и прилечь, пока все не соберутся.
И подкрепила свою просьбу убедительным кашлем.
— Ну конечно, родная! — с заметным облегчением воскликнула мама. — Думаю, небольшой отдых пойдет тебе на пользу. — Она выскользнула из-под властной руки Джона, робко улыбнулась и обняла меня. — Дать тебе ложечку «Найквила»?
— Нет, спасибо. Со мной все будет хорошо, — ответила я и на мгновение прижалась к ней, отчаянно мечтая, чтобы не было этих проклятых трех лет, и мама по-прежнему была моей мамой, которая раньше всегда меня защищала. Потом глубоко вздохнула, сделала шаг назад и повторила: — Со мной все будет хорошо.
Мама посмотрела на меня, кивнула и сказала мне взглядом, что ей очень-очень жаль. Больше она никак не могла меня пожалеть.
Я развернулась и поплелась в свою комнату.
И тут злотчим бросил мне в спину:
— Кстати, ты окажешь нам огромную услугу, если найдешь какую-нибудь пудру или что-то в этом роде и замажешь эту мерзость у себя на лбу.
Я даже не остановилась. Я просто пошла дальше. И не заплакала.