Томас вообще не пытался сунуть свои «руки» куда бы то ни было. Он жил уединенно в грязной избе, надежно укрытой среди темных и мрачных лесов Вирджинии. Когда Доро привел Энинву к нему, он только обругал ее. Он заявил, что она не имеет понятия о его образе жизни, поскольку приехала сюда из Африки, где люди лазят по деревьям и ходят голыми, как дикие звери. Он спросил Доро, чем он провинился перед ним, что тот привел ему черную женщину. Но и это не было его победой над Энинву, скорее наоборот.
И теперь, и тогда Доро преследовал ее, используя беспроигрышную тактику. Он появлялся с новым телом, иногда очень привлекательным. Он начинал уделять ей внимание, обращаясь с ней так, будто она была не просто животным для разведения породы. Когда ухаживание заканчивалось, он забирал ее из постели Исаака в свою и удерживал рядом с собой, пока не убеждался, что она беременна. Все это время Исаак стремился привязать Доро к ней, поддержать ее влияние на него. Но Энинву никогда не могла простить Доро бессмысленные убийства, его непреднамеренные оскорбления, когда он не искал ее расположения, его откровенное презрение к любым ее убеждениям, которые расходились с его представлениями. Она не могла простить удары, за которые не могла отплатить и от которых не могла убежать, и все те поступки, к которым он ее вынуждал помимо ее желания. Она даже проводила с ним время в облике мужчины, когда он носил женское тело. Но при этом она не могла добиться нормальной эрекции, ведь хотя он и был весьма красивой женщиной, но тем не менее вызывал у нее отталкивающее чувство. Ничто из того, что он делал, не доставляло ей удовольствия. Ничто.
Однако…
Она вздохнула и вновь уставилась на неподвижное лицо своей дочери. Нет, все-таки ее дети доставляли ей радость. Она любила их, но одновременно она и боялась за них. Возможно, и сейчас какая-то часть души Нвеке знала о том, что Энинву была рядом. Энинву обнаружила, что люди в таком состоянии ведут себя спокойней, когда она лежит рядом с ними достаточно близко и удерживает от беспокойных движений. И если ее близость, ее прикосновения приносили им хоть какое-то облегчение, она предпочитала оставаться как можно ближе. Ее мысли вновь вернулись к Томасу.
Доро был очень жесток с ней. Казалось, больше никогда и ни с кем он не был столь жестоким, ведь все его люди всегда любили его. Он мог бы даже и не говорить ей о своем гневе, поскольку сама она его не любила. И он не мог объяснить этой глупости. Да, он определенно не любил ее. Он не любил никого — за исключением, может быть, Исаака и еще нескольких своих детей. Тем не менее он хотел иметь возле себя Энинву, как и многих других женщин. Чтобы она, подобно всем остальным, почитала его за живого бога в человеческом обличье, соревновалась с ними, чтобы привлечь его к себе, не обращая внимания на то, в каком отталкивающем на вид теле он к ней пришел, и каким может оказаться следующее. Они знали, что он забирает женщин с такой же непреклонностью, как и мужчин. Особенно часто он забирает женщин, которые уже дали ему все, что он хотел — обычно нескольких детей. Они служили ему и никогда не задумывались, что могут стать очередной жертвой. Кто-то еще, но только не они. Много раз Энинву спрашивала сама себя, сколько еще времени у нее осталось. Будет ли Доро ждать, когда она поможет и этой дочери миновать переходный период? Если так, то его должен ожидать сюрприз. Как только Нвеке выздоровеет и сможет заботиться о себе сама, Энинву больше не останется в Витли. Она сыта по горло и самим Доро, и всем, что с ним связано. Из всех людей лишь она одна имела способности, позволявшие убежать от Доро.