Таковы были мысли Горация Эпплби, когда тот, проводив посетителя, сидел в буфетной, и настолько они укрепили его дух, что, когда зазвонил телефон, он уже готов был услышать голос Ады, берущей назад свои жестокие слова.
Однако услышал он не Аду, а Ферди Муху, и человек, настроенный менее оптимистично, немедленно распознал бы нотку беспокойства в приветственном: «Шеф?». Гораций, впрочем, ничего не заподозрил.
— А, Ферди, — сказал он. — Костолом приехал?
— Приехал, шеф.
— Замечательно.
— Не так уж замечательно, шеф.
— Что вы хотите этим сказать, Ферди?
— Знаете, что стряслось с Костоломом?
Только сейчас Гораций встревожился. Костолом был краеугольным камнем, на котором строился план кампании. С дрожью в голосе он проговорил:
— Снова под машину попал?
Он не забыл, как Костолом столкнулся на Фулхем-род со спортивным автомобилем. Автомобиль пострадал сильнее, но и ценный сотрудник банды был доставлен в больницу для ремонта и на целую неделю вышел из строя.
Тут Ферди смог его успокоить:
— Нет, шеф, не под машину.
— Так что с ним?
— Подал в отставку.
— Что?!
— Да, шеф. Подал в отставку. Завязал. Ударился в религию.
Гораций ахнул. Удар был столь же тяжелый, сколь и неожиданный. Как всякий руководитель, он порою сталкивался с трудностями в коллективе, но еще никто из его подопечных не ударялся в религию.
— Это случилось вчера, он мне рассказал, — продолжал Ферди. — Зашел на молитвенное бдение. Самое смешное, что он просто хотел спрятаться от дождя. Часа в четыре была гроза, ливень, и как раз подвернулся молитвенный дом. Боюсь, шеф, все пропало. Говорит, покажи мне сейф с драгоценностями короны, пальцем не притронусь, хоть бы епископ Кентерберийский умолял меня на коленях.
Гораций все еще не обрел дар речи. Ну вот, полагайся на этих валлийцев, горько думал он. На миг выпустишь их из виду, а они уже — бац! — и обрели спасение. Ни чувства долга, ни благодарности, одна эгоистичная забота о собственных удовольствиях. Только когда Ферди второй раз произнес: «Вы здесь, шеф?» — Гораций сумел выговорить сдавленным голосом: «Где он?».
— В баре, пиво пьет. Я звоню из гостиницы.
— Скажите, чтобы сейчас же был у меня. Пусть возьмет такси.
Дожидаясь отступника, Гораций в праведном негодовании мерил шагами буфетную. Наконец появился Костолом, с виду еще более раздавшийся в плечах, и произнес свое мелодичное приветствие.
Оно отнюдь не умиротворило бывшего начальника. Существовало два Горация: один нашептывал нежные слова на ушко любимой, весь — сладость и свет, другой же — каменное лицо, голос сержанта на плацу, взор, как у Марса, властная гроза