Граф был польщен, но не решился отбросить сомнения. Когда живешь так, как он, становишься реалистом.
— Если, — напомнил он, — раздобуду двести фунтов.
— Что ж, попробуем.
Зазвонил телефон. Теперь граф смелее поднял трубку.
— Это тебя.
— Майк?
— Да. Спрашивает, получила ли ты письмо.
— Получила. Передай ему: «Нет».
— Нет?
— Вот именно.
— В каком смысле?
— Он поймет, не бойся.
— Письмо получила, — сообщил лорд Шортлендс трубке, — и просит сказать: «Нет». А? Сейчас-сейчас. Он хочет знать, изменила ли ты прическу.
— Не изменила.
— Не изменила. А? Я ей передам. До свидания. Он говорит, очень хорошо, а то не будешь похожа на ангелов Боттичелли. А что значит «Нет?»
Терри засмеялась.
— Он спрашивает, выйду ли я за него.
Лорд Шортлендс по мере сил уподобился заботливому отцу.
— Выходи, — сказал он. — Надо же выйти замуж.
— Вообще-то надо.
— Ты подумай, что это значит. Свобода. Сво-бо-да. И потом, ты не будешь смотреть на ров.
— Адела хочет, чтобы я вышла за Блейра.
— Не стоит.
— Я и не выйду.
— Молодец. Ров рвом, но не за такую же цену!
— Это верно. И потом, он женится на Кларе.
— Батюшки! Он об этом знает?
— Пока — нет.
Граф немного подумал.
— А ты права. Она мне чуть голову не откусила, когда я его назвал пузатым оболтусом. Помню, я удивился. Что ж, спасибо, что тебе он не нравится.
— Ни в малейшей мере. Какая спесь! Говорит со мной, как с соплюшкой.
— Со мной он говорит, как с кретином. Расскажи-ка лучше про Кардинела. Когда вы познакомились?
— Помнишь, восемь лет назад Тони пригласил приятеля?
— Как я могу помнить этих жаб?
— Майк не жаба. Он очень красивый. Как-то мы сидели в кафе со Стэнвудом, а он зашел. Они подружились в Америке.
— Что, он тоже американец?
— Да, из Калифорнии. А учился здесь. Так вот, он подошел и спросил, не забыла ли я его.
— Ты не забыла?
— Конечно. Он к нам подсел, потом Стэнвуд ушел писать своей девице, и Майк прямо над кофе сделал мне предложение.
— Однако!
— Я тоже удивилась. Но он сказал, что любит меня с тех пор. Тогда не смел признаться.
— Что-то я в нем робости не заметил.
— Он ее преодолел.
— А кто он, собственно?
— Греческий бог, Шорти.
— Нет, что он делает?
— Работает в голливудской фирме, вроде актерского бюро. Уломают звезду, им — десять процентов гонорара.
Лорд Шортлендс оживился. Он читал о том, сколько получают звезды.
— Господи! Да он богач.
— Ну, он — младший партнер, но в общем — не жалуется.
— Я бы в него вцепился!
— А я не вцепилась.
— Он тебе не нравится?
— Нравится. Но замуж я за него не выйду.
— Почему?
— Есть причина.
— Какая?
— Ах, просто причина! Бог с ней. Поговорим лучше о тебе и о двух сотнях.