Итак, одним прекрасным вечером Бредбери, как ни в чем не бывало, сидел в библиотеке, отделанной в стиле эпохи Людовика XV. В дверь постучали. Вошел Воспер. В эту минуту Бредбери и представить не мог, что размеренное течение его жизни вот-вот будет нарушено.
— Могу я поговорить с вами, сэр?
— Конечно, Воспер, в чем дело?
Бредбери Фишер доброжелательно улыбнулся дворецкому. В который раз, мысленно сравнивая его с Близзардом, он отмечал неоспоримое превосходство Воспера. Близзард пятнадцать лет служил у графа. Спору нет, графы по-своему хороши, но до герцогов им далеко. Дворецкого, который служил у герцога, видно за версту, с ним никогда не сравнится тот, кто прошел школу в менее благородном окружении.
— Это касается мистера Ворпла, сэр.
— Что именно?
— Мистер Ворпл, — важно сказал дворецкий, — должен уехать. Мне не нравится, как он смеется, сэр.
— Что?!
— Слишком громко, сэр. Герцогу бы это не понравилось. Бредбери Фишер при всей своей покладистости был сыном свободного народа. Его предки сражались за независимость, и если Бредбери не изменяла память, даже проливали кровь. Глаза его сверкнули.
— Ну? — воскликнул он. — В самом деле?
— Да, сэр.
— Вот те на!
— Да, сэр.
— Ну, вот что, Билли…
— Мое имя Гилдебранд, сэр.
— К черту имя! Я не позволю какому-то дворецкому распоряжаться в моем доме. Мне такой дворецкий не нужен.
— Очень хорошо, сэр.
Воспер удалился с видом посла, получившего ноту. Тут же откуда-то раздался шум, будто курица пролезала сквозь изгородь, и в комнату ворвалась миссис Фишер.
— Бредбери, — воскликнула она, — ты сошел с ума! Конечно же, мистер Ворпл должен уйти, раз Воспер так считает. Неужели ты не понимаешь, что если мы будем плохо обращаться с Воспером, он покинет нас.
— Ну и пусть. Мне какое дело?
Взгляд миссис Фишер не сулил ничего хорошего.
— Бредбери, — сказала она, — если уйдет Воспер, я умру. А перед смертью получу развод. Ты меня знаешь.
— Но дорогая, — пролепетал Бредбери, — а как же Руперт Ворпл? Старина Руппи! Мы ведь дружим всю жизнь.
— Мне все равно.
— Мы вместе поступили в Синг-Синг!
— Мне все равно.
— Нас вместе приняли в старое доброе тюремное братство Кракка-Бита-Рок![73]
— Мне все равно. Бог дал мне идеального дворецкого, и расставаться с ним я не намерена.
Повисла напряженная пауза.
— Делать нечего, — тяжело вздохнул Бредбери.
В тот же день состоялся разговор с Рупертом Ворплом.
— Не думал я, — грустно сказал Ворпл, — когда мы пели в хоре нашей альма-матер, что все так кончится.
— Да и я не думал, — ответил Бредбери, — но так уж вышло. Ты бы не понравился герцогу, Руппи, понимаешь?