— Вот и ты! — продолжал тем не менее Фредди, уповая на беспечность.
— Да, — отвечала Мэвис.
— И я тут, — сообщил Фредди.
— Вижу, — признала Мэвис.
— Думал, приеду сюда, а ты удивишься.
— Я и удивилась.
Мэвис издала звук, напоминающий треск разрываемого паруса, а потом спросила:
— Что это значит?
— А?
— Эта особа.
— Ах, особа! Ясно-ясно. Значит, особа. Поразительно, а!
— Весьма.
— Прыгает в чужую машину! Ты заметила?
— Вполне. Ты с ней знаком?
— Ну, что ты! Совершенно не знаком.
— Вот как? — Мэвис снова издала тот же звук. — А кто этот старик?
— Не знаю.
— Он хотел тебя высечь.
— Да-да. Удивительно! Какая наглость!
— Почему он этого хотел?
— Чего не знаю, того не знаю. Загадка!
— Мне кажется, он сердит на то, что ты опозорил его дочь.
— Я не позорил. Когда бы я успел, сама подумай!
— Вот как?
— Видимо, это кви-про-кво в духе Филлипса Оппенхейма. Да, не иначе. Вот, слушай. Девица — международный шпион. Она украла планы укреплений и собирается отдать их сообщнику. Субъект — из нашей разведки. Усы — накладные. Он решил, что сообщник — я.
— Во-от как?
— Кстати, ты отвела Уилфрида? — спросил Фредди, меняя тему.
— Отвези меня в отель, если не трудно, — сказала Мэвис, опять ее меняя.
— Хорошо, — сказал Фредди, — отвезу.
Ночью, лежа без сна, он думал о том, что, судя по всему, Мэвис ему не поверила. Проводив ее, он хотел зайти, но она не пустила, сославшись на мигрень. Он сказал, что она прекрасно выглядит; и услышал: «Вот как?» Когда же он спросил, любит ли она своего Фредди, он ничего не услышал.
Теперь, думал он, мечась по подушке, нужен какой-нибудь жест, поступок, повод, который покажет его во всей красе. Хорошо, но какой?
Можно спасти Мэвис на море — но она не заходит в воду дальше, чем есть дно.
Можно спасти Бодшема от огня — но где огонь? Нельзя же поджечь отель «Манифик».
Перебирая членов семьи, он дошел до Уилфрида, и тут его осенило. Вот он, путь спасения! Надо пойти в школу и попросить преподобного Обри Апджона, чтобы тот отпустил учеников после двух уроков. Да, этот добрый поступок вернет утраченное.
Фредди просто видел эту сцену: Уилфрид вбегает в номер; Мэвис восклицает: «О! Что ты тут делаешь? Ты сбежал?» — «Нет, — отвечает У. — Скажи спасибо Фредди. Нас отпустили до вечера». «Вот это да! — восклицает Мэвис. — Какой человек! Я знала, что к нему несправедлива».
Подумав так, Фредди заснул.
Нередко, придумав что-то ночью, мы обнаруживаем утром, что замысел не так уж хорош. Здесь было иначе. Если я скажу вам, что Фредди нравился его план, я вас обману, он внушал ему истинный ужас. Память о директоре не угасла. Дисциплинарные методы преподобного Обри наводили на мысль о Саймоне Легри и покойном капитане «Баунти».