Это умерило его пыл. Он был суеверен, и чувствовал, что встречи с нею — не к добру. Когда-то цыганка велела ему остерегаться блондинок, и он чуть не убежал, но рыцарский дух сделал свое дело. Догадавшись по движению ее бровей, что дверь заперта изнутри, он влез в окно, побежал наверх — и через секунду-другую девица выскочила из комнаты, как пробка из бутылки, сбежала вниз по лестнице, ворвалась в гостиную, выпрыгнула из окна и понеслась по газону. Вылезая из того же окна, Фредди сразу заметил усатого субъекта, на сей раз — с вилами, который бил свою дочь их ручкой, страшно сверкая глазами.
Фредди удивился. Из ее жестов он понял, что отец — в крикетном клубе. Сперва он не знал, что делать. Потом решил уйти. Рыцарь не позволит, чтобы деву в беде били ручкой от вил, но в данном случае это — чисто семейное дело. Тем самым, Фредди начал свой путь; однако субъект заметил его и замахнулся, издавая боевой клич москательщиков. Понять его можно. Он принял Фредди за влюбленного букмекера и хотел с ним расправиться. Особенно волновало то, что теперь он держал вилы за ручку.
Что бы случилось, мы сказать не можем, но, к счастью, он споткнулся о цветочный горшок, а пока он вставал, Фредди схватил девицу, перебросил ее через ограду, перепрыгнул сам и потащил ее к машине, оставленной перед входом в школу.
Они так запыхались, что, только отъехав, блондинка повторила, отдуваясь, адрес пансиона. В конце пути она все еще пыхтела. Фредди выгрузил ее, отъехал — и вспомнил, что чего-то не хватает.
Что бы это могло быть?
Портсигар?
Нет, он здесь.
Шляпа?
Нет, и она здесь.
Деньги?
И тут он вспомнил: ребенок. Сын Бинго Литтла остался в кабинете с ластиком во рту.
Последние события усугубили его волнение, но Фредди, человек здравомыслящий, понимал, что нельзя разбрасывать повсюду младенцев. Пришлось ехать обратно. А там, заглянув в окно, он увидел директора, меряющего шагами кабинет, несомненно — в крайней растерянности.
Я думаю, всякий холостяк меньше всего ожидает найти в своем кабинете неизвестного младенца. Вернувшись почти сразу после того, как Фредди вышел, преподобный Обри очень испугался, не говоря об удивлении.
Вскоре, меряя шагами пол, он испугался еще раз. Через стекло, нагло ухмыляясь, на него смотрел какой-то тип. На самом деле Фредди приветливо улыбался. Но нельзя требовать от человека, чтобы он в такую минуту это понял.
— Привет! — сказал Фредди. — Вы меня помните?
— Нет! — вскричал преподобный Обри. — Вон отсюда! Фредди увеличил улыбку дюйма на два.
— Я у вас учился. Виджен фамилия.
О.А. отер рукою лоб. Мы его понимаем. Сначала шок, теперь — человек, которого он надеялся больше не увидеть.