Тем самым борцы должны пребывать в добром согласии. Свин и Клин в нем пребывали до недавней поры, помогали друг другу и забывали о себе ради общего блага.
Однажды Свин предложил Клину, чтобы тот дал ему в нос, поскольку это понравится зрителям, а его, Свина, не обидит, даже вызовет приятное ощущение. Клин не уступил ему в благородстве, предоставив живот в его полное распоряжение — прыгай, сколько влезет, живота у него столько, что он и не заметит, если на нем отобьют чечетку.
— Золото, а не парни, — продолжал Дж. У. — Как эти самые, из Библии. Не хочешь, залюбуешься. И что же? Поругались! Сидят, дуются. Так у нас ничего не выйдет. Клин одолеет Свина за пару минут, это ему раз плюнуть. Публика будет швырять в них бутылки.
— Ну и Бог с ней, — сказал Пуффи, подчеркивая светлую сторону. — За билеты она раньше заплатит.
— А как второй матч? А третий, я вас спрашиваю? Кряк-нется первый, больше никто не придет.
Теперь они поняли, к чему он клонит, и Фредди, жалобно вскрикнув, стал лихорадочно сосать набалдашник трости. По лицу Пуффи прошла туча, двигаясь от прыща к прыщу, словно серна в альпийских горах, одолевающая лощины; и он осведомился, насколько испортились отношения подопечных.
— Ну, — отвечал Дж. У, — еще друг с другом разговаривают.
— И на том спасибо.
— Нет, — поправил гонец, — они ругаются. Истинно говорю, хотите вернуть свои деньги, езжайте к ним, чтобы они одумались.
Пуффи сообщил, что его машина у подъезда. Фредди захотел присоединиться, но получил отказ. Дела и так плохи, нечего мотаться под ногами. Дж. У. спросил, не даст ли Ф. два шиллинга. Фредди ответил, что уже дал их. Дж. У. воскликнул: «Тьфу ты, запамятовал!» — и сослался на резонное беспокойство. После чего они с Пуффи отбыли.
Сказав, что П. Проссер — в беспокойстве, мы ничего не скажем. Состояние его мог бы описать только Шекспир, да и то, если очень постарался бы.
Особенно томила его загадочность ситуации. Свин и Клин много лет дружили, водой не разлить, и вдруг… В чем дело? Он тщетно искал ответа.
Дорога показалась ему удивительно длинной. Приехав, П.П. увидел сразу, что чутья Дж. У. хватает. Обе гориллы были исключительно мрачны. Когда они стали бороться, он понял, что имеет в виду антрепренер.
Пыл угас, как не было. Клин двинул Свина холодно и сухо; Свин прыгнул Клину на живот с такой отрешенностью, что публика, завидев это, немедленно взялась бы за бутылки.
Пуффи остался к обеду. Потом борцы разошлись по комнатам, не пожелав друг другу доброй ночи, а Дж. У. с великой печалью посмотрел на гостя. Если бы у него была душа, ее прошло бы оружие.