Казалось бы, приятное сообщение, однако Терри снова вскрикнула, на сей раз — от гнева, вызвав тем самым вдумчивый вопрос Майка.
— Скажите, как вам удается издавать этот удивительный звук? Я полагал, что он доступен только нескольким щенкам сразу.
Терри не собиралась обсуждать звуки.
— Зачем же вы нас напугали?
— А зачем вы пугались? Вы же знаете, что со мной не пропадешь.
— У вас не было случая это показать.
— Верно, не было. Но это правда. Могли бы привыкнуть к тому, что мой могучий разум решает любую проблему.
— Вы что-нибудь придумали?
— Естественно.
— Вот и рассказали бы сразу, чем пугать. У Шорти высокое давление.
— Наследственное, — заметил граф. — Выше некуда. Майк понял их доводы.
— Да, вы правы. Не подумал. Я всегда сперва сообщаю худшее, чтобы потом сильнее обрадовать. Многие жалуются.
— Не удивляюсь.
— Что поделаешь, художественная натура! Люблю довести до предела, а уж после — снять напряжение. Значит, снимем? Пожалуйста. Насколько я понял, в теплые месяцы ваш замок открыт для обозрения по субботам.
— Конечно.
— Что за легкий тон! Вы об этом не думали так с миллион лет.
— Стэнвуд придет с экскурсией…
— И с камерой.
— А как же Спинк? Он же их водит.
— Плюньте на Спинка. Что он может сделать? Он — пыль под моей колесницей.[16]
Терри охнула.
— Знаете, вы просто бесподобны.
— Без «просто» как-то сильнее.
— Стэнвуд знает?
— Еще нет. Меня осенило после визита. Зайду к нему завтра с утра и успокою, а то он очень волнуется. То-то в нем и плохо, нежная душа. А теперь не пойти ли нам в столовую? По-видимому, леди Адела не терпит опозданий.
— Гонг слышали? — спросил испуганный граф.
— Нет, еще не звонили. Но уже половина девятого.[17]
— Идем-идем-идем! — воскликнул лорд Шортлендс и в два прыжка вылетел из комнаты.
Майк и Терри медленно пошли за ним.
— Знаете ли вы, — спросил Майк, — что блоха, весящая восемьдесят тысячных унции, подскакивает на тринадцать дюймов?
— Нет, — отвечала Терри.
— Научный факт. Кстати, отец ваш очень проворен.
— Он испуган. Аделы боится.
— Вполне понятно. Если бы мы, Кардинелы, знали страх, я бы и сам ее боялся. Серьезная дама.
— Вы бы видели ее в роли разгневанной хозяйки!
— Любопытное зрелище, я думаю. Странно, что сестры настолько разные. Вы вообще не умеете гневаться. Милость, кротость, доброта — словом, истинная голубка. Идеал для семейной жизни. Вы за меня выйдете?
— Нет.
— Тут вы не правы. В один прекрасный день, двигаясь к алтарю под пение хора, я вам это напомню. «А кто говорил, — скажу я, — что за меня не выйдет?» У вас будет очень глупый вид.
Графа они застали у двери в столовую и немного успокоили. Собственно говоря, гонг еще не звонил.