– Так, мы больше не хотим разговаривать. Ну, конечно, ляпнула, а теперь отмалчиваешься?
– Марина Бродягина – твоя любовница, точнее, была твоей любовницей, и я не удивлюсь, если узнаю, что это ты ее убил… Она могла что-то знать о тебе, о твоих московских делишках, о взятках, наконец…
– Заткнись! – Берестов кинулся к жене и попытался закрыть ей рот рукой, но не успел. Филипп, до этого момента не сводящий с него взгляда своих налившихся кровью маслянисто-черных глаз, вдруг, взвившись в воздух, с глухим и злобным рычанием обрушился на него всей своей тяжестью, прижав ему грудь мощными лапами, а острыми клыками вонзаясь в мягкое и податливое горло… Как по команде, проснулась и лежащая на полу возле двери лоснящаяся и разжиревшая Луиза и стрелой, неожиданным и сильным прыжком заскочив на кожаный диван, набросилась на голову нечеловечески кричащего Берестова. Чувствуя запах крови, а затем и ее вкус, приятно-соленый, отдающий чем-то древним, самка ротвейлера, прикрыв глаза и всеми мускулами словно вплавляясь в теперь уже два тела – человека и своего друга Филиппа, – тоже нашла островок теплой и упругой плоти еще живого хозяина и прогрызла его до кости… Так, хрипя и рыча, два молодых обезумевших зверя, подчиняясь проснувшимся в них инстинктам, рвали на части свою жертву, даже не замечая страшного крика любимой хозяйки.
* * *
Юля отсыпалась. Наташа Зима, оберегавшая ее покой и сон, унесла все телефоны подальше от спальни и сама брала трубку, отвечая звонившим исключительно в соответствии с инструкцией: Земцовой нет дома, она будет завтра. И записывала тех, кто не боялся ей представиться. Поэтому когда Юля наконец пришла в себя после утомительного перелета и потрясений последних дней, представленный ей список, состоявший сплошь из имен знакомых и уже успевших стать частью ее жизни, совсем не удивил ее: Аперманис, Харыбин, Чайкин, Корнилов, Португалов, Александра Ивановна Бродягина, Виктор Шалый, Алла Францевна Миллер.
– Мне не звонил человек по фамилии Шубин?
– Звонил какой-то мужчина, но упорно не желал представиться. Может, это он и есть? – Наташа очень хорошо справлялась со своей работой и, казалось, была просто создана для того, чтобы стать образцом преданности и надежности.
Юля рассуждала. Аперманис и Харыбин (возможно, даже вместе с Корниловым), представлявшие один блок и наверняка проинформированные о ее возвращении сначала в Москву, а потом уж и в С. (поскольку все билеты, авиа – и железнодорожные, были прозрачны для информационного центра УВД и подобных организаций, занимающихся делом Крымова), жаждали встречи с ней по понятной причине: где Крымов?