Из Ребалана Митяй полетел по горному коридору между Большим и Малым Кавказом к Чёрному морю, а затем, по Туапсинскому коридору в Дмитроград. Город Туапсе уже стоял на своём месте, хотя доехать до него напрямик, через горы, не представлялось возможным – мешал ледник. И вот он вместе со всем своим большим семейством наконец добрался до дома. Встречали его буквально все жители города и его гости. Митяй, прежде чем приземлиться, сделал несколько кругов над городом и пришел к выводу, что Дмитроград у него получился очень уж скромным, хотя и по своему красивым. Всё равно не это было главное, а то, что люди в нём жили счастливой, наполненной жизнью и никто не вываривал из них воду, не строил и не ставил на колени, не пытался к чему-либо принудить. Город-коммуна, жил одной лишь идеей – сделать свою жизнь ещё лучше и интереснее, и служить Матери Земле. Князь Олег сдержал свою угрозу и построил огромную морскую ферму общей площадью в двадцать квадратных километров прямо за городом, ниже по течению Марии, на её левом, если стоять спиной к горам, берегу, более низком и куда более ровном и плоском, чем правый. Получилась точная копия Алексиевска, только островки под стеклянными потолками были поменьше, а протоки пошире. Зато Митяй увидел сверху, что среди зеленеющего по всем протокам топинамбура пасётся стадо из нескольких сотен молодых, но уже очень крупных речных коров. Здесь они обитали в проточной пресной воде и ведлы за ними ухаживали, словно за своими собственными детьми, но малышей он пока что не видел. Честно говоря, ему было странно видеть это среди заснеженных предгорий.
Приземлившись в полдень, в большом аэропорту, где стояло то ли под загрузкой, то ли под разгрузкой несколько Суперигнатов, Митяй и его семья сразу же угодили в людской водоворот, быстро растащивший их в разные стороны. Очень уж долго их не видели в городе, а потому каждому хотелось показаться ему на глаза. А ещё всем хотелось, чтобы он заглянул в их научно-исследовательский центр и посмотрел на то, что они в нём создали нового. Именно этим Митяй и занимался целый месяц. С раннего утра и до поздней ночи он внимательно изучал всё, что было создано учёными и конструкторами за время его отсутствия. Одно дело просматривать через очки отчёты и совсем другое видеть всё вживую, в натуре, да, ещё и работающим, искрящимся и пыхтящим. Ну, а посмотреть было на что и потому скучать ему не приходилось. Больше всего Митяя поражало то, что ведловство, оказывается, было способно расшивать самые узкие места и тем самым если не отменять некоторые законы физики, сурово гласящие что-нибудь вроде «Сила действия равна противодействию» и расширять возможности очень многих машин и различных устройств. Если какая-то химическая реакция не шла при тех температурах и давлениях, которые можно было создать в условиях лаборатории, то ведловство с удивительной лёгкостью выступало в качестве катализатора и всё получалось так, как надо.