Ну, а вскоре, в предрассветный час, когда Митяй спал в большом кубрике, изготовленном из титановых решеток и прорезиненной парусины и установленном на верхней палубе перед надстройкой, устроившись на ночь поближе к входу, они доплыли до реки дон и его разбудил вахтенный матрос. Он соскочил койки и немедленно направился в ходовую рубку, где первым делом умылся и позавтракал, а уже потом, когда окончательно рассвело, поднялся на смотровую площадку. Внимательно рассматривая в бинокль более высокий, северный берег Дона, Митяй чуть не сверзился со своего кресла, когда уже через каких-то три часа увидел на берегу, между двух холмов, большое стойбище и самое главное, скакавших по берегу верхом на лошадях всадников. Он тут же крикнул рулевому, чтобы тот поворачивал к берегу, а тот на радостях протрубил в гудок. Всадники его услышали и смело направились к берегу. Вид они имели довольно бравый, на всех были надеты меховые короткие куртки, штаны и торбаса, из-за чего они малость смахивали на чукчей или эскимосов, Но Митяю сразу же бросились в глаза их светло русые волосы и бороды, отчего он сразу же широко заулыбался. Свои, славяне.
В руках всадника держали копья и луки, но это нисколько не смутило Митяя и он подумал: – «Надо же, оказывается на Дону казаки ещё со времён каменного века жили. Ну, ничего, я ведь тоже казак, только кубанский…» и тут же принялся мараковать, как бы ему половчее перекроить все свои наличные ресурсы, они хотя и были немаленькими, а всё же не безразмерными, но стойбище, при ближайшем рассмотрении, оказалось таким большим, чуть ли не самым настоящим городом, что Митяю сразу же захотелось заложить здесь настоящий город. Особую симпатию его жители вызывали уже тем, что им было лень носиться по степи пешком и они, с помощью ведловства, приручили довольно крупных и упитанных на вид лошадок. Поэтому он просто не мог проплыть мимо никак на это не отреагировав и захотел отгрохать здесь город. Всё, конечно, так, но ему хотелось ведь заложить так же город на Волке и ещё два на Урале. Впрочем, какая разница, раз всё случилось так, то пусть тогда в каждом городе останется всего по три мотобота с грузами, а не по четыре, как он планировал это перед отплытием. К тому же здесь можно было вообще обойтись всего двумя, до Дмитрограда ведь добираться на мотоботах всего нечего, спуститься в Азов, доплыть до Кубани и потом подняться по ней. Всего полторы недели ходу.
В стойбище тем временем началась беготня. Народ из него повалил было на берег, но всадники почему-то всех прогнал и Митяй, подумав, быстро перебрался на Пахома и сразу же полез наверх, взяв с собой Тимофея Летуна, лучшего пилота, чтобы немедленно подняться в воздух на автожире и произвести авиаразведку. Что-то ему не очень понравилось поведение всадников. Перед вылетом он приказал опустить колёса барж, взять их на буксир и медленно направляться к берегу, но не выезжать на него, а встать на якорь метрах в ста прямо напротив стойбища и ждать. Пока он только и успел, что немного рассмотреть всадников. Все они были одеты в добротную одежду из меха, обуты, но на лошадях ездили практически без седла, лишь набросив на них шкуры. Кажется волчьи. Да, и на головах у многих из них были надеты странные головные уборы, изготовленные из волчьих голов, но все они были светловолосыми. Разглядеть черты лица он пока что толком не смог. Тимоха поднял автожир в воздух и, набирая высоту, полетел к берегу. Всадники, а их было с полсотни, сначала остолбенели, но вслед за этим от них отделилось двое гонцов и поскакали наверх, в стойбище. Митяй велел Тимохе лететь туда же. И опять поведение всадников ему не понравилось. Они даже не подумали попридержать лошадей и потому людям, одетым намного беднее них, пришлось разбегаться в стороны.