– Егор Евгеньевич, здравствуйте, – приветствовал меня явно взволнованный, похожий на румяного колобка шеф. Костюм на нем буквально лопался, а лысина, облепленная мелкими курчавыми локонами, влажно блестела. На вид просто душка, мой хозяин тем не менее считался в своих кругах весьма толковым, умным и жестким руководителем.
– Здравствуйте, – немного оробел я. Я подумал, сейчас он спросит меня, а кого это я прячу в своем гараже и не пора ли сообщить куда следует.
– Вот, взгляните! – Он показал куда-то на стену, но я отреагировал не сразу, зато моментально вспотел от волнения. Я никак не мог понять, чего мне сегодня ждать от своего начальства – кнута или пряника.
Надо сказать, кабинет господина Дворкина Льва Вадимовича был роскошным, с дорогой итальянской мебелью, пухлыми, как и сам хозяин, диванами, креслами, картинами на стенах, толстым ковром под ногами. Длинный ореховый стол, окруженный обитыми полосатым шелком стульями, стоил, по мнению моих коллег, как монолитный чугунный мост.
Я проследил взглядом за его рукой и увидел на бледно-зеленой стене натюрморт: роскошные полупрозрачные, выполненные акварелью маки в белом стеклянном кувшине на фоне узорчатого темно-зеленого шарфа, небрежно брошенного на спинку тонкого ажурного стула. Картинка солнечной дачной жизни. Не хватает только дамы в сарафане и соломенной шляпке.
– Ну, как вам натюрморт?
– Итальянцы? – сразу спросил я, понимая, что это спрятанная под стекло репродукция. – Или французы?
– Я узнал, что вы заканчивали наше художественное училище. Но по линии рисования не пошли из-за раннего брака, детей. Словом, вам пришлось зарабатывать деньги. Верно, Егор? – Он разговаривал со мной так, словно внезапно открылось, что я – его сын, и он пытается рассказать мне, что ему обо мне известно.
– Да. А в чем, собственно, дело?
– Понимаете, мне подарили этот натюрморт мои друзья. Я знаю, что подарок дорогой, поскольку приблизительно представляю, сколько он может стоить.
– Да это же репродукция!
– Нет, вот здесь вы ошибаетесь, Егор. Это подлинник. А вот автора вы, может, и знаете, – сказал он лукаво. – Она известна в узких кругах. Хотя ее картины выставляются за границей и пользуются там большим спросом. Но что особенно приятно, эта художница живет здесь, у нас, в Саратове.
И тогда я понял, что вижу перед собой работу Маргариты Орловой. Я не знаю, как я это понял, ведь я всего лишь один раз был в ее мастерской – помогал ей упаковывать работы для выставки в Питере. Маргарита – художница от бога. И ее картины на самом деле стоят очень дорого.