Кроме того, в случае, если все обстоит именно так и Макс действительно погиб, она просто обязана будет забрать из конторы все принадлежащие ему документы, бумаги… Возможно, что именно с их помощью она и сумеет определить, что же такого мог совершить Макс, чтобы за это поплатиться собственной жизнью. «Да и моей, кстати, тоже». Ведь это было просто чудо, что она осталась в живых.
Еще ее не оставляла в покое фраза, произнесенная Верой Фишер, которая уверенно заявила о том, что в сгоревшей машине обнаружили останки мужчины и женщины. Но Вера – женщина с фантазией. Она и не такое может придумать или ДОДУМАТЬ, это уж как ей будет удобнее. Ведь ей наверняка хотелось смерти Изабеллы. И в ее тайных мыслях это присутствовало, в этом Зу-Зу нисколько не сомневалась.
Позавтракав остатками ночного пиршества, она вышла из дома, тщательно заперла дверь, со вздохом прошла мимо красной роскошной машины, которая так и манила к себе, захлопнула за собой калитку и спокойным шагом направилась к автобусной остановке.
* * *
Все изменилось вокруг. Она не узнавала город, ей казалось, что она здесь впервые. Влажный асфальт, лоснящийся от ночного дождя и источающий одуряющий горьковато-смоляной аромат, казался мягким, словно она шла по надувным резиновым подушкам. Но скорее всего это просто побаливали ее ноги, ведь столько, сколько ей вчера пришлось пройти, она не ходила никогда в жизни. Кроме того, она была еще очень слаба. Наверно, поэтому она зашла в первое же попавшееся кафе в центре города и, заметив свое отражение в многочисленных зеркалах на стенах, остановилась, чтобы еще раз оглядеть себя с головы до ног. На нее смотрела измученная молодая особа в дешевых темных очках (она купила их сразу, как только сошла с автобуса) и цветной шелковой косынке, закрывающей волосы. Высокая, худая, бледная и ненакрашенная. «Мрак».
Она взяла чашку кофе с двойной порцией сахара и два куска пирога с вишней. В это время в кафе вошел высокий блондин в темных очках. Облокотившись на прилавок, он принялся разговаривать с продавщицей. Очевидно, он сказал ей что-то очень смешное, отчего девушка громко расхохоталась и спросила сквозь смех: «Так вам минеральной или кофе?»
Белла подумала тогда, что все вокруг в принципе осталось без изменения: люди по-прежнему шутят, смеются, радуются жизни… И никому нет дела до нее. И никто не остановится рядом с нею и не спросит: «Девушка, а почему у вас такое грустное лицо?..»
Солнце, неожиданно залившее весь столик, вместо того, чтобы немного привести ее в чувство, вызвало прилив слез. Солнце без Макса казалось излишней и несвоевременной роскошью.