– А я и не курю. А как же ты притащил меня сюда?
– Никак. Ты сама шла. С закрытыми глазами, но шла. Кто такой Макс?
– Это мой муж.
– Ты ночью звала его. Это он взорвался?
– Он. – Ей вдруг захотелось ударить мальчишку. Он не имел права произносить имя Макса вслух. Все, что касалось их семьи, теперь принадлежало только ей, Изабелле. В частности, память. – Где мое платье?
– Теперь это не твое платье. Это платье Лизы. – Наполеон рывком стянул с Зу-Зу одеяло, которым она была накрыта. – А ты красивая. Только зачем так коротко волосы стрижешь? Носишь парики?
У этого малого в голове была такая каша, что Зу-Зу вместо того, чтобы ответить, попыталась прикрыться – она лежала совсем голая – и отвернулась.
– Лиза, ты хочешь ее поцеловать? – спросил Наполеон.
– Отдохну, тогда и поцелую. Ты хочешь ее? – Она все-таки была слабоумная, эта Лиза. Изабелла вспомнила, как Макс говорил, что очень часто жертвами насильников, особенно престарелых, являются слабоумные девочки вроде Лизы. Они чем-то возбуждают взрослых мужчин. Выходит, не только взрослых. Но и мальчиков. Сейчас же у Наполеона явно проснулся аппетит на Зу-Зу. Она заметила это, когда он, поднявшись на колени, продемонстрировал свое мужское достоинство, которое что-то подозрительно быстро восстановилось после совокупления с Лизой. Мальчишка предложил ей заняться своим инструментом, но Зу-Зу мягко отстранила от себя это неразборчивое чудовище и попыталась встать.
– Ты возьмешь его? – спросил Наполеон.
– Нет. Скажи лучше, куда ты меня привел? Ведь это же не дом?
Полутемное строение, захламленное ненужными вещами и тряпьем и освещенное голубой керосиновой лампой. Желтоватые стены, неплотно примыкающие друг к другу. Похоже на самодельный шалаш, который Зу-Зу со своими дворовыми дружками строила в детстве. В щели пробивается голубоватый свет вместе со струями дождя и запахом мокрых листьев. Пахнет осенью, а ведь еще вчера была середина июля – пятнадцатое число. И ничто не предвещало ни дождя, ни смерти.
– Это наш дом.
– А где ваши родители?
– Их нет. Мы вылупились из яйца.
– Где вы берете деньги на еду? – То, что они живут здесь постоянно, было понятно из обстановки: кухонная утварь, две самодельные печки, груда одежды, остатки еды…
– Где придется.
– Что вы сделаете с моим платьем? Продадите?
– Его никто из НАШИХ не возьмет.
– А кто такие НАШИ?
– Те, кто покупает у нас то, что мы находим…
– Вернее, что вы воруете? Называйте вещи своими именами. И чем же, интересно, им не понравилось мое платье?
– Оно весит один грамм. Ты смотрелась в нем как голая.