За прошедшие три недели я всего пару раз вспоминала Лео, поверхностно как факт, размышления о нем закрывала как книгу, а тут вдруг неожиданно произнесла:
– Ты не уживешься с Лео. – И удивилась: "с чего вдруг"?
– Лео больше не будет.
– Не будет. – Тупо повторила я. И встрепенулась. – Почему? – Я уже почти знала, что он ответит, но все равно его ответ потряс меня.
– Очень хочется быть человеком.
Я всхлипнула.
– Как?.. – Слезы заструились по моим щекам.
– Как, я не знаю. Тебе Галина Борисовна расскажет.
– Можешь уйти. Я ей позвоню, мне так не надо. – Я уже не владела собой, рыдания сотрясали меня. Ведь я чувствовала, что ни о чем спрашивать нельзя. Я сожалела о своих колебаниях минуту назад.
Ленька притянул меня к себе и в самое ухо прошептал:
– Я сам пришел, глупая, я мог не приходить. Я должен был обрюхатить тебя, быть изгнанным, отвергнутым и забытым. Я должен был отдать тебе год. Я все выполнил, и теперь свободен.
– Не понимаю, – некрасиво проревела я.
– Я тебя обрюхатил, – он хихикнул и поцеловал за ухом, – раз. Тебе хорошо было, милая, я знаю.
– Как ты мог знать, что обрюхатил? – Его поцелуи легкие и жгучие погружали меня в бездумную эйфорию, и я уже с трудом понимала, что он говорит.
– Но ведь я был собакой! – Хмыкнул он и поцеловал ямку у ключицы. – Ты меня прогнала – два. Я тогда готов был загрызть этого охмурялу, за то, что немного опоздал.
– Ты не опоздал.
– Мне виднее. Вот с любителем беременных я разобрался вовремя. Ты отвергла меня – три. – Он припал к нежной коже на горле. – Прости, милая, я тебя пометил. – Я знала, что он сделал это нарочно, чтобы завтра напомнить. – Забыла у роддома – четыре. Сегодня – ровно год – это пять.
Я снова заплакала, прижимая его голову к груди.
– Прости, любимая, я напоминаю себе, не тебе.
– Мне нет прощения.
– Нет. Я был, конечно, в шоке, став собакой, но... Став собакой, я понял, что мне нравится, как ты пахнешь, – он дохнул мне в ухо, – мне нравится твой вкус, – он щекотно лизнул уголок губ. – Я понял, что мне нужна твоя любовь. Я просто боялся, Бог его знает, почему. Я, даже не будучи собакой, видел, что ты отдаешь себя всю, а я не мог, и мне было стыдно. Я люблю тебя. Сонька, милая, не прогоняй меня. Прости. Я жить без тебя не смогу. Перестань плакать. Дай мне попробовать, не скисло ли у тебя молоко.
Полы халатика распались, и он пробовал меня до утра, пока не проснулась Малышка.
* * *
Малышку мы назвали Анастасией.
Примерно через неделю после свадьбы, вдруг, позвонил Сергей.
– Здравствуй, Соня. Как ты?
– У меня все хорошо. Как ты? – Я была очень вежлива. Я не сердилась на него, – почти не за что, – но и сочувствия не было.