— Сядь, калека. — Сказала я. — Здесь?
Положив ладонь на серебристую поверхность навесного шкафа, я обернулась к кивку. Достав вилки, урод сел. Только наложив нам обедо-ужин и сев за стол, я впервые попыталась вспомнить, как его зовут. Пыталась, и не могла.
Мы обедали на асфальтовой обочине. Точнее, на обочине стояла сахарница и заварной чайник. В углу под ним валялся нарисованный окурок. Мы же ели на проезжей части. На сгибе справа шла разделительная полоса. Не сплошная…
Очень странное ощущение посещало при мысли, что ты поглощаешь еду на асфальте рядом с чьим-то окурком. Я и так чувствовала себя последней дрянью. Сейчас же самооценка скатывалась под плинтус. Как же его зовут-то?
— Я могу еще посидеть? — Спросила я, моя посуду.
— Сколько хочешь. — Ответил он и исчез.
Выключив воду, я услышала шум телевизора. Поглубже вдохнула и пошла за комп.
Мы стояли в коридоре и потрясывались перед сдачей Истории отечественных СМИ. Я посматривала на Моню, не решаясь подойти. Она была нашей старостой. Она всегда, все и обо всех знала. Не у Аньки же спрашивать, как зовут урода? Потом отбрыкиваться устанешь. Моня, наконец, вскинула брови и уперла руку в бок. Сдавшись, я перешла к ней на другую сторону коридора и уперлась плечом в бетон.
— Оба-на. — Сказала я, вместо вопроса.
Наше рыжее недоразумение, сияя всеми своими лиловыми отметинами и рукой на перевязи, приближалось к аудитории. Как всегда, напрямик. Будто все люди — вода.
— Не слабо отделали. — Выдохнула Моня.
— У него есть какое-нибудь имя, кроме урода?
Моня захохотала, оборачиваясь. Я улыбнулась в ответ, осторожно обегая взглядом сокурсников, сплошной живой изгородью покрывавших стены и подоконники.
— Марк, ты не можешь без нас и двух дней прожить? — Спросила Моня, и я мысленно кивнула. Точно. Марк. Да-да… Помню, было что-то такое.
— Только без тебя не могу, Моня. — Сказал он своим обычным ржавым голосом.
Если бы это сказал любой другой парень, мы бы засмеялись. Но так как это сказал урод, все молчали, пустыми взглядами пробегаясь по лекциям.
Так как свободное пространство было только между дверью и Моней, там урод и прикрепился к стене.
— Так, что ты хотела? — Моня сменила плечо, которым опиралась на стену. Долго стоять спиной к бетону было чревато.
— Кто-то сбил меня с мысли… — Я скорчила рожицу и отошла обратно к Аньке.
— Красавчег… — Сказала Анька, глядя на урода.
Я заползла на подоконник. В это мгновение открылась дверь аудитории и я сползла с него обратно на желтый линолеум. Анька отчаянно ловила мой взгляд, рассчитывая хотя бы на моральную поддержку. Подмигнув ей, я улыбнулась. По ее левое плечо от стенки отлепился Макс.