Маркиз де Монферрат, граф Белламаре, граф Эймар или д'Эймар (в Венеции); кавалер Шенинг (в Пизе); кавалер Вельдон (в Милане и Лейпциге); граф Салтыков (в Генуе и Ливорно); граф Цароги (в Швальбахе и Трисдорфе); князь или граф Ракоци (в Нюрнберге и Дрездене); принц д'Э (в Голландии); господин де Зюрмон (в Брюсселе); мальтийский рыцарь граф Гомпеш, граф Салтыков (в России; по крайней мере так его величал Алексей Орлов, один из фаворитов Екатерины II); граф де Кабале и, наконец, — граф де Сен-Жермен и Вельдона (в Лондоне и Париже) — фиктивный титул, который в сокращенном виде окончательно прилипнет к нему. Пикантный парадокс состоит в том, что это самый наглый из всех, поскольку в то время жил и здравствовал знаменитый представитель этой фамилии — генерал Клод-Луи де Сен-Жермен (1707–1778), маршал Франции и военный министр при Людовике XVI (был назначен в 1776 году).
Позже мы увидим смысл этого беспрестанного маскарада.
Однако имена и звания Сен-Жермена отнюдь не всегда были взяты с потолка, как может показаться, и об этом свидетельствует следующий эпизод: по сообщению одного немецкого хроникера,[54] где-то между весной 1774 и зимой 1776 года маркграф Бранденбург-Анспахский, любопытствовавший познакомиться с Сен-Жерменом, который гостил тогда в Швальбахе, пригласил его к себе в замок Трисдорф. Сен-Жермен, именовавший себя тогда графом Цароги, согласился, но при условии, что ему позволят проводить время по-своему. Однажды он показал маркграфу письмо от Алексея Орлова с приглашением навестить его в Нюрнберге, где тот оказался проездом на обратном пути из Италии.
Надо уточнить, что этот Алексей был одним из пяти братьев Орловых, сыгравших решительную роль в русском перевороте 1762 года; другой брат, Григорий, был любовником императрицы.
Поскольку Трисдорф находился неподалеку от Нюрнберга, маркграф решил съездить туда вместе с Сен-Жерменом. Когда оба прибыли в город, Сен-Жермен ненадолго исчез и вновь появился в мундире русского генерала, надетом нарочно для встречи с Орловым. Завидев его, тот раскрыл объятия, расцеловал и называл его Саrо padre и Саrо amico. Затем поблагодарил маркграфа за гостеприимство, оказанное его дорогому другу, а после обеда увлек Сен-Жермена в соседнюю комнату, где они оставались наедине довольно долго. По возвращении в Трисдорф Сен-Жермен показал маркграфу свой патент на звание русского генерала, украшенный императорской печатью.
Таким образом, мундир был вовсе не маскарадным, а поведение Алексея Орлова только подтверждает, что Сен-Жермен имел все основания его носить. Хоть он во многих отношениях и был самозванцем, но отнюдь не бесшабашным, и его обманы служили вполне четкой цели: помимо прочего — скрыть его истинное лицо.