— Вперед на врага! Ты — наш царь!
— Я другого от вас и не ожидала, — торжественно провозгласила императрица. — Теперь решение должны принимать ваши командиры.
В сопровождении своих сторонников Екатерина вошла в двери казармы.
— Отправляйтесь в Ораниенбаум и арестуйте Петра, — велела она. — Вас достаточно много, надеюсь, не прольется ни единой капли крови.
— Куда доставить арестованного? — спросил князь Барятинский.
— Я это решу, когда он окажется в ваших руках. Вероятнее всего, в Ропшу.
Солдаты других полков, выбегая из казарм, поспешили к императрице. Только что вскочившие с постели, застегиваясь на ходу, они спешили присоединиться к измайловцам.
Екатерина задумчиво кивнула.
— Хорошенько все обдумайте, — сказала она, — и сообщайте о каждом своем шаге. Я поеду в Зимний дворец.
— Ваше величество, — вмешался Барятинский, — я полагаю, следует проявить предусмотрительность: пусть вас сопровождает полк.
Екатерина снова кивнула и сделала знак Барбере, шевалье поклонился и протянул даме свою фляжку. Когда императрица вернула ее, та была уже почти пустой.
Себастьян обратился к шевалье:
— Мне больше не следует здесь находиться. А вы хотите остаться?
— Позвольте мне посмотреть на продолжение.
— Потом расскажете.
Сен-Жермен попросил у императрицы позволения удалиться. Екатерина протянула ему руку, граф наклонился, чтобы ее поцеловать. Императрица с силой сжала его ладонь, посмотрев на Сен-Жермена долгим взглядом. Себастьян скромно отступил.
Когда он вновь собирался взобраться вместе с Францем на одного коня, к нему подбежал сияющий Григорий Орлов.
— Граф, — произнес он, — когда я приду к власти, я не забуду того, что вы для всех нас сделали.
Себастьян, пораженный этими словами, поклонился и пожал протянутую ему руку.
«Когда я приду к власти». Внезапно, когда Себастьян направлялся к Графскому переулку, ему открылась истина. «Когда я приду к власти…»
В три часа ночи Сен-Жермен рухнул на постель в особняке графа Ротари.
Нужно было сохранить силы на дальнейшее. Себастьян предчувствовал, что приключение не закончилось. До конца было еще далеко.
Граф Ротари, римлянин весьма округлых форм, был архитектором, который поддерживал в Санкт-Петербурге стиль европейского барокко, оставленный в наследство великим Растрелли. Императорские заказы, а также заказы частных лиц обеспечивали ему верную и надежную прибыль. То император или императрица высказывали пожелание сделать то-то или перестроить это, то какому-нибудь аристократу, стремящемуся идти в ногу со временем и следовать моде, приходило в голову обновить фасад, деревенское поместье, анфиладу комнат. Ротари был, ко всему прочему, еще и живописцем и пользовался всяким удобным случаем, чтобы продвигать свои собственные творения, например расписные трюмо или панно. Вынужденный по шесть месяцев в году жить на ледяном севере, теплолюбивый итальянец испытывал невероятную тягу к полуобнаженным богам и нимфам, гирляндам из роз и пурпурным облакам в лазурном небе.