Сенда глубоко вздохнула. Лед, на который она ступала, был предательски тонок, и, стоит ей сделать один неверный шаг, Шмарии – а не ей – не избежать беды. Его кровь будет на ее совести, как если бы она убила его своими собственными руками.
Ей необходимо убедить его, и не надо обращать внимание на его намеренно злые обвинения. На это просто нет времени.
Его упреки, однако, были слишком близки к цели. Хотя Сенда и отметала его подозрения – он был совершенно не прав, полагая, что она хотела убрать его с дороги, – приходилось признать, что в одном он попал в точку.
Она не осмеливалась поставить под угрозу его шанс на спасение, дав знать Вацлаву, что она тоже собирается бежать. Вацлав ни при каких обстоятельствах не должен это заподозрить. Потому что в противном случае он откажется помогать Шмарии, в этом она была уверена.
– Ну что? – Прервав молчание, Шмария надвигался на нее своей неверной походкой, наваливаясь на здоровую ногу. – Это такой трудный вопрос, что тебе приходится искать ответ? Мне кажется достаточно просто сказать «да» или «нет».
Подняв голову, Сенда встретилась с ним взглядом.
– Это… это никогда не обсуждалось, – деревянным голосом сказала она.
– Меня тошнит от тебя! – презрительно бросил Шмария.
Она покраснела и поджала губы. Шмария в бешенстве затопал по комнате, стуча деревянной ногой.
– Должен признать, вы вдвоем задумали неплохой план. Уеду или нет – я все равно останусь в дураках.
– Почему ты так говоришь?
– Почему? – Он перестал расхаживать и уставился на нее. – Потому что, если я уеду первым, тебе вовсе не обязательно будет ехать за мной, правда? У тебя найдется множество удобных причин, чтобы остаться.
– Это неправда! – с жаром воскликнула Сенда, вскочив на ноги. – Я поеду за тобой. – Она с досадой покачала головой. – Шмария, что между нами произошло? Почему ты не хочешь мне поверить? Я пойду за тобой хоть на край света!
Его губы скривила горестная усмешка.
– С чего бы это?
Сенда смотрела на него увлажнившимися глазами.
– Потому что я люблю тебя, – прошептала она. Откинув назад голову, он захохотал во все горло.
– Ну и насмешила! О Господи, это действительно забавно!
– Не понимаю, что в этом смешного, – спокойно проговорила она. – Может, ты мне объяснишь?
Истерический смех замер у него в горле.
– Хочешь, чтобы я объяснил? Изволь, объясню! – Сощурив глаза, он развязал веревку, на которой держались его пижамные брюки, и спустил их вниз. В паху у него была лишь небольшая повязка, поскольку рана уже заживала, но это лишь подчеркивало ужасную потерю, которую он перенес. – Смотри, – хрипло сказал он. – Вот что смешно.