Шмария едва мог пошевелить конечностями. Несмотря на пронизавшую его тело боль, он облегченно вздохнул – по-видимому, обошлось без сломанных костей, – но тут вдруг сообразил, что на нем больше нет протеза. Его глаза беспокойно забегали по комнате. Без этого драгоценного приспособления он никогда не сможет ходить. Даже встать – и то будет невозможно.
– Моя нога! – хрипло зашептал он. – Моя нога!
– Эта? – Наймуддин ткнул пальцем в угол, где прислоненный к стене стоял протез.
Шмария кивнул со вздохом облегчения.
– Бедуины никак не могли взять в толк, что это такое. Они нашли это рядом с тобой.
– Она, должно быть, отвалилась, когда я упал. Слава Богу, они догадались взять ее с собой. – Шмария вздрогнул, представив обратное.
– Бедуины, доставившие тебя сюда, сказали, что ты упал с большой высоты, – проговорил Наймуддин. – Это просто чудо, что ты попал на песчаный холм, который смягчил падение. Попади ты на другое место… – Наймуддин запнулся и мысленно обругал себя: нельзя говорить такие вещи. – С тобой все будет в порядке, – сказал он бодрым голосом. – У нас здесь нет врача, но некоторые из нас знают, как лечить травмы. Отдохнешь еще несколько дней и…
– Еще несколько дней! – Шмария с ужасом взглянул на него. – Как… как долго я уже пробыл здесь?
– Пять ночей.
– Пять ночей! А… сколько времени прошло, прежде чем меня нашли? – У него вдруг пересохло в горле, и голос его перешел в шепот.
– Я не знаю точно. Три дня. Может быть, четыре. – Наймуддин нахмурился. – Бедуины только могли гадать об этом, судя по твоему состоянию.
Пять ночей и… три или четыре дня! Неужели это возможно? Это означает, что его как бы не было в этом мире в течение восьми или девяти дней, а если прибавить сюда еще и те три дня, которые прошли до момента его падения с утеса…
Шмария мог представить себе, какая паника поднялась в Эйн Шмона. Нужно послать туда сообщение…
– Завтра, – сказал Наймуддин. – А теперь тебе нужно еще поспать.
Шмария взглянул в добрые, влажные глаза своего собеседника – человека, который взял его в свой дом и добровольно ухаживал за ним. Этому человеку Шмария обязан жизнью. Как, впрочем, и бедуинам, нашедшим его. Теперь он их должник.
– Я очень обязан тебе, – сказал он с чувством. – Смогу ли отплатить тебе за твою доброту?
– Когда один человек находит в пустыне другого, попавшего в беду, он спасает его не ради вознаграждения, – спокойно произнес Наймуддин. – Мы – корабли в этом море песка. Будь ты на нашем месте, ты сделал бы то же самое. А теперь спи.
Шмария закрыл глаза, чувствуя, как сон уже коснулся его своей темной мягкой мантией.