– Буду очень рада.
– Отлично. – Он казался довольным. – А вы должны, как все, называть меня О.Т. Как я собирался сказать, в наш коллектив не каждый день вливается потенциальная звезда.
– Значит… вы действительно нанимаете меня? – хрипловатым голосом спросила она, с трудом осмелившись выговорить эти слова.
– Как сказать, – туманно ответил он. – Не хотелось бы разрушать ваши надежды, но я хотел бы, чтобы вы сначала увидели вашу пробу; после этого вы выслушаете наши предложения и примете решение.
У Тамары в животе похолодело, проблески надежды угасли.
– О! Значит, есть… проблемы?
– Это не совсем проблемы, а скорее, несколько… незначительных деталей, которые легко устранимы, уверяю вас. – Он увидел, что к нему бесшумно приближается вездесущий дворецкий. – А вот и ваше шампанское. Выпейте и попробуйте расслабиться. Я придерживаюсь правила, что не стоит ничего обсуждать на голодный желудок; так можно испортить удовольствие от хорошей еды. Мы все обсудим после обеда.
Как бы ей хотелось, чтобы этого обеда вообще не было, но, несмотря на ее нервозность, еда доставила огромное удовольствие. Обед стал совершенно новым для нее опытом, который запечатлелся в ее памяти и вызвал целую гамму чувств. Армия бесшумно двигающихся слуг заботилась о том, чтобы все было исполнено самым тщательным образом; они двигались так тихо, что Тамара была почти уверена в том, что их обязали надеть туфли на каучуковой подошве. Она никогда бы не поверила, что на свете могут существовать такие опьяняюще аристократические блюда. В качестве закуски мальчики-филиппинцы внесли и поставили перед каждым гостем две маленькие тарелки и чашу – приготовленная тремя способами куропатка – тончайшие, почти прозрачные ломтики грудки куропатки с обжаренным в масле луком-шаллотом, консоме из куропатки и восхитительная крошечная ножка куропатки в пряном красном винном соусе. Помимо основного блюда, состоящего из трех разных видов пресноводной рыбы, поданной в соусе из утиной печенки с гарниром из самых бледных и нежных зеленых побегов спаржи, которые ей когда-либо приходилось видеть. Скольник и его гости потчевали ее анекдотами из жизни звезд, которых она знала по журналам или кинофильмам, в промежутках забрасывая ее вопросами, желая разузнать о ее жизни все, что им может понадобиться. Это была тонкая и чрезвычайно умная тактика. Легкое шампанское и бархатистое столовое вино превратили их вопросы из допроса в обычное социальное исследование; к тому времени, как был подан десерт: трио – как и следовало ожидать, – состоящее из малины, черники и клубники, залитых сметаной, Скольник и его высокопоставленные подручные уже знали о ней достаточно. Тот факт, что ее мать была великой русской театральной актрисой и любовницей князя, привел их в восторг; вино развязало ей язык, и она даже проговорилась о том, что они с ее попечительницей очень нуждаются в деньгах.