Михаил!
При мысли о нем Коковцов перестал поглаживать свой член, и, в ярости широко открыв глаза, рывком сел в кровати.
Куда, черт возьми, запропастился этот мальчишка? Он заставил его ждать вот уже… сколько же времени?
Граф в бешенстве включил настольную лампу, покрытую черным абажуром. Прищурившись, посмотрел на миниатюрные часы из золоченой бронзы – полночь.
Полночь! Ну и ну, он ждет уже несколько часов! Разве такое возможно? Неужели выкуренный им ранее гашиш так притупил ощущение времени?
Граф откинул в сторону пуховое одеяло и вскочил с постели. Обнаженный, он в нетерпении стал метаться по комнате. Эрекции у него уже не было, Коковцов глубоко и ровно задышал, стараясь унять сжигавшую его ярость. Затем откупорил хрустальный графин, трясущимися руками налил себе рюмку коньяка и, запрокинув голову, залпом осушил ее. С шумом поставив рюмку на бюро с мраморным верхом, он бросился в зеленое бархатное кресло и принялся ждать Михаила, от нетерпения барабаня длинными пальцами по подлокотникам.
«Где, черт возьми, этот проклятый мальчишка!» – бушевал он.
Как по команде, двери в гостиную открылись и осторожно закрылись, затем оттуда послышалось приглушенное перешептывание, перемежающееся со стонами.
Как только звуки достигли его ушей, он понял, что случилось нечто ужасное.
Черт! Граф вскочил с кресла, как был, голый, поспешил в гостиную и… застыл в дверях. Челюсть у него отвисла.
Увиденное им зрелище было не для слабонервных. Иван, как пушинку, внес на руках Михаила и уложил его на диван. Когда его опускали, Михаил пронзительно вскрикнул. Голова его свесилась с подушки. Одежда была грязна и изорвана, на лбу зияла глубокая рана, а левая сторона лица отекла и стала коричнево-красной от запекшейся крови. Глаза были закрыты то ли от пережитого шока, то ли от страха, граф не знал. У Ивана – достаточно было беглого взгляда – раны казались менее ужасными. В отличие от Михаила – хрупкого четырнадцатилетнего блондина – Иван, доверенный слуга графа, был плотным и крепким казаком.
Коковцов, поборов раздражение, приблизился к нему.
– Ну? – рявкнул он. – Ты что, собираешься простоять здесь всю ночь, как какой-нибудь деревенский идиот? Принеси горячей воды, полотенца и бинты! И никого сюда не впускай!
Иван почувствовал, как пот выступил у него на лбу, и бегом бросился исполнять приказание. Выслушав хозяйскую ругань, он не смел поднять голову.
Раздраженно сжав губы, граф подошел к дивану. Михаил попытался приподняться и медленно открыл глаза. Взгляд его был мутным и далеким, почти потусторонним. Он попытался улыбнуться.