– Да… Но… но вы едва знаете меня…
– Я знаю вашу работу, и Риа ручается за вас. Этого вполне достаточно. И поймите, Оливия, это заем, прибыльный для меня, с ежемесячными датами погашения и всем остальным. – Он снова улыбнулся: – Мои бухгалтеры и люди из налогового управления не предоставляют мне иных возможностей.
У Оливии снова перехватило дыхание.
– Я… я не знаю, что и сказать, – только и прошептала она.
Райт засмеялся:
– Ловкая деловая женщина сказала бы просто: «да».
Она молча смотрела на него. «С чего вы начали?» – спросила она однажды Пьера, и он, пожав плечами под своим элегантным, сшитым на заказ пиджаком, ответил честнее, чем она ожидала: «Занял деньги у богатой подруги. Без нее я, возможно, до сих пор разрисовывал бы пионами шелковые шали».
Райт вынул из нагрудного кармана чек и положил его на стол перед Оливией.
– Взгляните. Мои люди подсчитали, что этого для начала достаточно. Если это не так, скажите. Я хочу, чтобы вы становились капиталистом правильно. Для того, чтобы у вас была надлежащая клиентура, мы должны помочь вам разместиться в надлежащем месте, в надлежащем окружении.
Чек был выписан на сумму, от которой у Оливии закружилась голова. Она взглянула на чек, потом на Райта.
– Я… я не знаю, – медленно выговорила она. – А если я провалюсь?
Она отодвинула чек обратно к нему. Сверкнули золото и бриллианты ее часов. Он остановил это движение, положил свою руку на ее ладонь.
– Риа и я испытываем к вам полное доверие.
Она растерянно смотрела на него.
– Мистер Райт…
– Чарлз. – Он очаровательно улыбнулся. – Разумеется, мы теперь можем обращаться друг к другу просто по имени.
– Чарлз, – медленно произнесла Оливия и замолчала. «Риа, – подумала она, – я задушу тебя в объятиях до смерти. Я… я готова в любой момент вскочить с места и пуститься в пляс, вопить, кинуться на шею этому чванливому метрдотелю…»
– Этой суммы достаточно?
Она кивнула.
– О, да! Даже более чем достаточно. Я просто не знаю, могу ли я принять этот чек. Я чувствую себя очень странно, позволяя вам дать мне так много денег.
– Какие сантименты! Звучит это, словно она так и чувствует.
Голос был мужской, тон приглушенный. Но не было ни малейшего сомнения: в нем звучали холодность и откровенное презрение. И голос этот определенно ей знаком.
То был мужчина, который столкнулся с ней всего несколько минут назад. Оливия выпрямилась и холодно взглянула на него.
– Вас сюда не приглашали, – начала она, но тут же умолкла. Мужчина смотрел не на нее, а на Чарлза – а Чарлз, в свою очередь, смотрел на него; его румяное лицо стало бледным, как бумага.