– Судя по тому, что мне удалось разузнать, о своем прошлом ты говорил правду, – возразила Эви.
– Тогда слушай. Я тебе не подхожу. Будь умницей, оставь меня. Прямо сейчас.
– Я люблю тебя.
– Не надо. И не смотри на меня так. Не надо делать вид, что все, что я сделал, было в порядке вещей.
– У тебя было тяжелое детство.
– Ну, да, конечно. Я ни в чем не виноват. Просто у меня тяжелый характер.
– Черт возьми, Коул, я не такая, как твоя матушка! Ради своей любви она защищала чудовище! А я защищаю достойного человека, который сумел многого добиться в жизни! – горячо воскликнула Эви.
– Тебе просто хочется в это верить! А обманывать себя совсем несложно, не так ли?
Эви вскинула голову.
– Ты всегда бьешь в слабое место, когда хочешь одержать верх, не так ли?
Коул потер запястье о край стола. Он чувствовал себя последним мерзавцем. Ему очень хотелось извиниться, но делать этого было нельзя. Если он сейчас сдастся, он заключит ее в объятия и примется умолять, чтобы она поверила ему. И она поверит.
Он скрипнул зубами, глядя на обшарпанную облицовку стола. Потом прикрыл глаза и втянул в себя воздух. Он ощутил легкий аромат ее духов. Она словно забралась ему в душу и свернулась там клубочком… Нет, надо ее поскорее отослать отсюда.
Его рука ощутила легчайшее прикосновение. Лицо его напряглось, он хрипло вздохнул и медленно открыл глаза.
Эви передвинула портфель так, чтобы охранник не мог их видеть.
Надо продолжать беседу так, чтобы он не заметил, что что-то изменилось.
– Не смотри на меня так! – сказал Коул. Его голос сел от волнения.
– Я говорила с твоим адвокатом.
– Назначенным от суда! – фыркнул Коул и провел пальцем по ее кисти.
– Я пригласила Селину Коннорс. Это очень известный специалист по уголовным делам.
– Так я, стало быть, уголовник? – Их пальцы сплелись.
– Она уверена, что дело даже не будет передано в суд. Дело очень давнее, доказательств мало. Прокурор, который завел это дело… – Она бросила взгляд на «дипломат».
Коул провел пальцем по жилке, бьющейся у нее на запястье. Он с трудом напомнил себе, что должен изображать холодность.
– Он был знаком с моим отцом. Они вместе ходили на охоту, – нехотя сказал Коул.
– Теперь он на пенсии. Новый прокурор меньше заинтересован в защите власть имущих и сочувствует неудачникам. Активист, либерал…
– Тогда вы должны сойтись!
– Коул…
Он слишком любил ее и боялся потерять. Он выпустил ее руку.
Эви часто-часто заморгала. Она подвинула к себе «дипломат» и открыла его так, что крышка совсем заслонила их от охранника.
Охранник это заметил. Подошел, заглянул в портфель. Одни бумаги. Он посмотрел на их руки, разделенные столом. Коул плотно сцепил пальцы.