Снова дорога. Постоянное подпрыгивание на ухабах вывело Диму из себя:
— Ренат, давай я снова сяду за руль, — предложил он, — ты ведь только по асфальту ездить умеешь, — не выдержав, нахамил.
Дзинь!
Вдруг прозвенело в салоне, и Ренат затормозил так резко, что спутники проверили прочность ремней и шейных позвонков.
— Ты с ума сошел…
— Посмотри, — коротко пояснил Ренат.
В лобовом стекле образовалось отверстие, от которого радиально расходились трещины.
Дзинь…
Не успело лобовое стекло от нового удара осыпаться осколками, как Дима открыл дверцу и кубарем вывалившись, несколько раз выстрелил из газового пистолета холостыми патронами, переворачиваясь при этом с живота на спину.
— Класс! — только и сказала девица и захлопала в ладоши. — НикитА, одним словом.
Из жидкого осинового кустарника, росшего вдоль оврага, вышел человек. Он держал руки поднятыми вверх. В правой руке абориген сжимал рогатку. Даже издали рогатка казалась фирменной, из такой не то что воробья, слона свалить можно.
На лице у человека поблескивали круглые очки, а-ля Леннон. Человек был немолод. И на «битла» вовсе непохож, разве что длинные волосы, очки, да водолазка.
— Леннон, — сказал Семен. — А, может, Ринго Стар?
— Дудочник, — пояснил, поднимаясь и отряхивая пыль с колен Дмитрий. — Все «битлы» — дудочники.
— Так они ж на гитарах играли!
— Дудочник из сказки. Он играл на дудочке, и все дети пошли за ним. Все дети ушли из взрослого города. Так и здесь — все дети ушли за «битлами». А когда дудочник исчез, дети обнаружили, что они уже стали стариками. Такая концовка.
— Ты, мудак, — определил Ренат, выбираясь из машины и приближаясь к вышедшему из кустов мужчине в круглых очках, — Ты, Робин Гуд хренов, чего себе позволяешь?
— Господа… то есть товарищи, чуваки… — пробормотал стрелок, бросая оружие и падая ниц, — я ж, блин, думал, вы — охотники… По недоразумению думал, вам лишь бы зверя затравить, а не родину любить, — почему-то в рифму сообщил он.
— А здесь что — «Гринпис», — вдруг неожиданно ни для кого агрессивно заорал Семен, тоже выскочив из машины, при чем в слове «гринпис» он наверняка имел ввиду столько «с» в окончании, что никакая грамматика не осилит.
— Вы не понимаете! — человек в очках вдруг упал на колени и молитвенно сложил руки. — Тут же «Большая ОХОТА»!