Ему хотелось одного — не шелохнуться.
Что-то пощекотало его в ухо.
— Очнись! — сказал голос.
Даже веки не дрогнули.
— Очнись!
Он ощутил легкую пощечину и открыл глаза.
Над ним склонился «Робин Гуд». Очки его сверкали под лучами солнца, а одежда была мокрой и грязной.
— Вот ты жив? — спросил Дима. — А остальные?
— Двух твоих друзей я видел перед тем, как плот словно встал на дыбы. Татарин успел крикнуть, чтобы мы побереглись, и тут шест в его руках сломался. Меня словно на батуте отбросило к берегу. Теперь иду вниз по течению, как по своему имению, но пока отыскал только тебя, бля, — придумал он в рифму.
— Я виноват, моя была идея, спускаться вниз на плотах, — безразличным голосом признался Дима и закрыл глаза.
— Вставай! — «Робин Гуд» довольно бесцеремонно ткнул его ботинком.
— Зачем? Тут славное место, чтобы подохнуть. Я виноват в гибели друзей. Чего мне еще хотеть от жизни?
— А вдруг кто-то еще спасся? — проводник указал в сторону, куда уносилась река. — И они нуждаются в твоей помощи?
Дима вновь открыл глаза, и взгляд его обрел осмысленность.
— Вряд ли, — сказал он.
— Почему?
— Тебя выбросило на берег первым, да? Сколько ты прошел, пока не наткнулся на меня?
— Километра три.
— Три километра в такой реке не выдержит никто. Я сам чудом выплыл, хотя наш плот разломился многим позже. Думаю, и девушка, которая была со мной, тоже погибла.
— А чудо? — спросил «Робин Гуд» как о самим собой разумеющееся. Чудо-юдо?
— Чудес не бывает.
— А что ты скажешь про это? — и он поднял с земли сумку, из которой полилась вода.
— Откуда она взялась?
— Нашел неподалеку. — Это была сумка Семена. Ты не мог просто так найти сумку. Все утонуло. Все должно было утонуть.
— Вот тебе и чудеса. Чудеса, как небеса — недопрыгнешь, но увидишь. Ты веришь в чудеса? Или я один пойду разыскивать твоих, — он уточнил, — ТВОИХ друзей?
— Нет, конечно, я иду, — Дима вскочил и тут же охнул от боли, насупив босой ступней на острый обломок камня.
— Так далеко мы не уйдем, — резюмировал «Робин Гуд».
— Я постараюсь.
— Пустое. Кстати, неподалеку отсюда на берег выбросило несколько бревен от разбитых плотов. Если их связать…
— Ни за что не поплыву по реке, — признался Дима, вспомнив пережитое.
— После тех порогов течение стало заметно ослабло, — заметил проводник.
— Но… Да, да! — почти крикнул Дима. — Мы должны отыскать ребят. Пусть даже… — он не стал уточнять, пусть даже мертвых.
Четыре бревна, которые они отыскали, обрывками веревок связали вместе. Теперь плот мог удерживать на плаву вес обоих мужчин.
Течение реки на самом деле стало плавным, и Дима, оседлавший бревна спереди, злился, как медленно они продвигаются. С одной стороны злился, с другой — с каждым метром, который оставался позади, надежда найти друзей живыми убывала.