Короче, парни посерьезнели, посовещались и отвезли ее сюда, в сауну.
Вот теперь Джессике стало очень страшно.
Из парилки вышел худой старый мужчина. Он обмотал бедра полотенцем. Сел за стол, уставленный фруктами и бутылками. В граненый стакан, единственный на всем столе, налил себе коньяк. Доверху, что называется — с горкой, и казалось, он непременно прольет, пока донесет к губам.
Но на пол не упало ни капли.
Он выпил весь стакан не отрываясь, только было слышно, как глотает, и кадык ходил вверх и вниз со звуком передергиваемого затвора.
От роскошной грозди винограда отломил ягоду, понюхал и бросил обратно на блюдо.
— Ты кто такая, принцесса? — он каким-то мутным, как у снулой рыбы, взглядом посмотрел на Джессику. — Рассказывай новости.
— Я блядь, а не радио, — сообщила Джессика, — Новости по радио рассказывают.
— Полсотни штук зеленых в городе бродят, да? — не обратил внимания на ее реплику человек в полотенце. — И ты хочешь, чтобы мои пацаны зубами из-за них сцепились… А они ведь сцепятся, здесь у нас это бо-ольшие денежки, — он с тоской посмотрело на ополовиненную бутылку коньяка, но наливать снова не стал.
— Я свою долю хочу, — пояснила Джессика. — Я того типа знаю. Дай долю, и я вам его покажу.
— А остальные подельники? Ты же не одна кассу брала? Мне уже одна птичка прочирикала. Какой процент остальные хотят?
— Какое дело мне до остальных? — Джессика пожала плечами.
— У остальных свои языки есть, пусть и договариваются.
— Ладно, возьмем эти бабки, тогда и поговорим о твоей доле, — отрезал «авторитет». — Все выезды перекрыть, — бросил он стоявшим у дверей «быкам». — И с «батончика» этого, — он указал на Джессику, — глаз не спускать!
— Батяня, ты меня не кинешь, когда дело сделаем? — простодушно спросила она.
— Я потому и живой доколе, что слово свое всегда держу, — по-отечески ласково пояснил худой старик.
* * *
— Так, — начал Дима, раскрыв рюкзачок, — Раз — старая газета, — он бросил ее на пол, — Два — горбушка хлеба, завернутая в старую квитанцию… Такую же старую, как сама горбушка.
— Не нравится мне это, — поежился Семен.
— Что тебе не нравится?
— Обыскивать вещи бедной девушки. В этом есть что-то подлое.
— Ну и не надо, — Дима отшвырнул от себя рюкзачок, и тот упал в проходе между кресел зрительного зала. — Получается, я монстр какой-то…
— И правильно! — Семен всплеснул руками, — Девочка пошла к бандитам, чтобы выручить наши деньги. Может быть, сейчас она… может быть, сейчас ее… а вы тут грязное белье перебираете…
— До белья я еще не добрался, — заметил Дима, глядя на валявшийся между кресел рюкзачок. — Не уверен, есть ли оно у нее в принципе… Но помочь надо. А после задать кое-какие вопросы.