— Да нет, — лениво ответил полководец. — Умыться разве что? Плесни на руки, будь другом.
— Ну да, ну да, — с удовольствием согласился император, щедро наполняя подставленную горсть, — гордые мы очень и еще выносливые мы очень, так? Мне тут на тебя стукнули, что ты вчера вообще в кольчуге ходил. Было или оболгали?
— Было-то было, — охотно подтвердил Ник, отфыркиваясь и снова подставляя ладони. — Только я вот чего не пойму: в чем тут стук? Кольчуга уставная, для тренировок просто-таки предписана, а Дворцовым Уложением не запрещена… Преступления не вижу, хоть тресни. Или я вовсе дурак?
— Не учитываешь человеческой фантазии, — счастливо засмеялся император. — Ты на самом деле вовсе не ты, а пустынный табир. Или даже кев-маддаш. Потому что смертному человеку в раскаленном железе плохо, он от этого помирает, а вовсе не носится как угорелый по солнцепеку с умным лицом. А Ника ты в Бетранском походе убил и, наверно, съел, а теперь меня схрявать примеряешься, понял?
— Понял, — серьезно сказал Ник. — Дураки у тебя придворные. Табир не может съесть повелителя рек, венчанного камнем Воды. А кев-маддаш не любит железа. Ему в кольчуге было бы очень кисло бегать. Даже хуже, чем простому смертному.
— Не-а, они у меня не дураки, — не менее серьезно сказал император. — Неграмотные — это да, это есть. Неграмотные, но умные. Особенно насчет вовремя стукнуть. Ладно. Говори, Ник. Что стряслось?
Ник печально посмотрел на императора.
— Я ухожу, Джави. Я пришел получить отставку и проститься.
Император аккуратно поставил кувшин на пол и помолчал.
— Как — уходишь? Куда?
— Ты помнишь мою присягу? Присягу Неподкупных?
— Помню, что ты приносил именно ее, — медленно сказал император.
— Там сказано «до тех дней, когда высший долг не призовет меня. В те дни я оставлю тебя, чтобы выполнить долг.» Дни настали, Джави, мне пора в путь. Прими у меня последний доклад.
Император молчал, опустив голову. Потом сказал:
— А если я не хочу отпускать тебя?
— Формально ты не вправе меня останавливать, Джави, — невесело сказал Ник. — Ты ведь скрепил мою присягу своим императорским словом. Разве что силой сможешь задержать?..
— Силу против тебя я применять не стану, — ясным шепотом сказал император. — Но… ты объяснишь мне, что случилось? Почему это вдруг не будет осени?
— Для этого и пришел, — Ник опустился на ворох подушек и устало вытянул ноги. — Да, забыл сказать: свой отряд я забираю с собой. Тех, кто тоже принес присягу Неподкупных.
— Ты меня совсем беззащитным бросаешь? — император попытался усмехнуться. Усмешка получилась кривая и растерянная.