— Здравствуй, гроссмейстер, — сказал он приветливо. — Пора идти?
— Я тебе помешал? — вместо ответа спросил Альрихт, все еще глядя на лабораторный стол. Вихрь головокружительных и дьявольски красивых атак не отпускал его.
— Чепуха, я запомнил позицию, — легко сказал Морена и развеял фантомчиков таким жестом, словно распустил ополчение по домам. — При случае продолжим. Так что, пора идти?
— Пора, — рассеянно сказал Альрихт, — пора. Ты командовал хайсыгами?
— А что?
— Какое удовольствие сражаться, зная, что тебя ждет разгром?
— В том-то и дело, — назидательно сказал Морена, — что никакой это был не разгром. Прикинь, гроссмейстер, у хайсыгов было около ста двадцати тысяч бойцов. Из них в этом сражении участвовали, как считается, девяносто пять тысяч, а реально влияли на события в поле только восемьдесят тысяч. Из них после первых двух ударов Уртханга было потеряно пять тысяч, а после следующих двух, включая мясорубку на левом фланге — еще двенадцать. Итого семнадцать. Меньше четверти наличных сил! При том, что в получасовых переходах от места боя были бессмысленно разбросаны неиспользованные резервы общим числом до пятнадцати тысяч — да потери можно было возместить едва ли не мгновенно! И не заметить даже! Притом Уртханг и сам потерял около восьмисот человек.
— Хе, восемьсот за семнадцать тысяч! — фыркнул Альрихт. — Один за двадцать, даже больше!
— Дурак ты, мастер, — терпеливо сказал Морена. — Во-первых, Уртханг потерь просто-таки патологически не любит. Он своих бойцов считает не тысячами, а чуть ли не поименно. Для него восемь сотен за одну атаку — это небывалая цена, прямо какая-то демонстрация жертвенности во имя победы. Во-вторых, почти все потери пришлись на штурмовую группу, а это лучший отряд Континента. Да что говорить, если теперь вот оказалось, что почти вся личная гвардия Уртханга — это воины Вечного Отряда! Так что реально он заплатил много, очень много — по своим меркам. Уж во всяком случае, больше, чем обычно.
— Что ты хочешь доказать?
— А тут доказывать нечего. Наш обожаемый ненавистный соперник — гений стратегии. Он нашел все слабые места хайсыгов и уязвил их повсеместно и беспощадно. Черт, ты не видел позиции до начала боя… ну да ладно, примерно представляешь. Понимаешь, он не вел боя на обычное истребление, боя, который заканчивается, когда численный перевес одной из сторон становится очевиден. Он распылил армию противника, превратил в прах. Четырьмя точными ударами.
— И что?
— А я хотел проверить, можно ли сохранить управление армией в таком положении. Хайсыгским командирам это не удалось, да они, похоже, и не пытались. Уртханг сотворил нечто, непонятное им, и они впали в панику. А вот если бы тут же подтянуть резервы с юга, увести уцелевшие фаланги вдоль Узири на север, и попытаться создать контрвалационную линию…