— Без намеков! — торжественно сказал Уртханг. — Я думаю каждый день по два раза, я тренированный.
— Эти версии мы отметем уже хотя бы потому, — невозмутимо продолжал Глиста, — что никакой человек, даже самый гениальный, не в состоянии представить себе весь огромный мир во всех самых мелких подробностях. Если бы было так, мы постоянно проваливались бы в дыры или заползали в пятна белого тумана там, где пресветлый Эртайс не одолел продумать ландшафт до последней песчинки. Или наталкивались бы на муляжи. Знаете, как в театре дракона из-за кулис кажут? С огнем и с рыком, и чуть фантомной поддержки? Мы в мире такого не наблюдаем, и значит, все с очевидностью происходит не так. Правда, есть еще развитие этих версий: Свидетель, значит, предлагает только идеи, а остальное исполняется в соответствии с некоторыми общими принципами. То есть он думает — хочу, значит, чтоб птицы были. И рисует в воображении некий смутный образ Птицы Вообще. А уж храм это потом сам переводит на некий особый язык овеществления, и получаются орлы, воробьи, лиссы, и даже не по одной штуке; и у каждой внутри сердце, легкие, клюв, червяки в брюхе… Такое теоретически возможно, но очень маловероятно. В первую очередь из-за единства мира, которое мы хорошо видим и чувствуем. Если бы реализовывались в деталях произвольные идеи, то противоречий в мире было бы гораздо больше. Потому что вряд ли кто-нибудь сумел бы до конца провидеть все последствия реализации даже одной, всего одной идеи. А трех десятков, или на сколько там его бы хватило? Мы захлебывались бы в противоречиях сейчас, ведь этот мир развивается самостоятельно уже очень долгий срок.
— Мы и так в них захлебываемся, — сказал Томори.
— Они есть, — подтвердил Глиста, — но их гораздо меньше, чем получилось бы, если использовать этот принцип. Помните третий парадокс боевой магии?
— Что будет, если всеодолевающий меч ударит по неуничтожимому щиту, — с удовольствием сказал Шольт.
— А ведь это даже не противоречие, — сказал Глиста. — Это легко разрешается, если вспомнить, что идеал недостижим. И остается простая математика — что ближе к идеалу, то и одолеет. Теперь представьте, каково жить в мире, где есть Настоящие Противоречия. Более того, их много? Очень много?
— И представлять не хочу, — сказал Уртханг. — Я вот спать хочу и дослушать хочу; всего-то, но и то трудно.
— Теперь перейдем к более серьезным версиям. Первая: модель мира давно заложена в храме, Свидетель должен всего лишь передать системе стартовый импульс. Рычаг опустить, так сказать. Это выглядит реально. Такое возможно. Недоказуемо в пределах одного мира. Разве что Эртайса спросить. Если догонишь и если ответит. Хотя в этом случае и он может не знать в точности, что произошло. Кстати, возмутившие Тори формулировки Кодекса Перемен, вполне вероятно, говорят в пользу именно этой версии.