— Я не понимаю, — честно признался Халлетон.
— Возможно, ты не сразу поверишь, но можно создать конструкцию, которая будет выполнять некоторую последовательность действий снова и снова, не требуя вмешательства человека. Или почти не требуя.
— Отчего же не поверю? — возразил Халлетон. — Даже легко. Вот ткацкий станок, к примеру, ежели к нему турбину прикрутить…
— Тем лучше. Так вот, адепт, беда механистики не в том, что она идет против заветов богов — с богами можно договориться. А в том, что ее применение необратимо разрушает душу смертных.
— Все равно не понимаю, — Халлетон потер лоб. — Ну что плохого?..
— Да ничего плохого! — рявкнул Хурру. — Не в конструкции дело, понимаешь, болван?! А в людях! Ну-ка, повтори основу научного метода!
— Э-э… — Халлетон поднатужился. — Сходные условия порождают сходные явления. Ни один процесс не может быть повторен с абсолютной идентичностью. Максимальная конвергенция процессов ведет к максимальной конвергенции результатов.
— Ты понимаешь, что это означает на практике?
— Да чего ж тут не понять? — Халлетон был искренне озадачен. Всякая вещь уникальна, сан, и другой такой не сделать. Даже если их форма, функция и материал одинаковы, они различаются по возрасту — хоть на долю мгновения, по положению в пространстве — а совместить в одном месте два объекта нельзя… да по чему угодно они различаются!
— И всякий человек уникален?
— Конечно, сан. Уникален и неповторим.
— А теперь представь себе, мальчик, конструкцию, которая делает… ну, скажем, стаканы. Тысячи стаканов. Миллионы. И в каждом доме уже есть десяток таких стаканов. Но конструкция продолжает их делать — на случай, если у кого-нибудь стакан разобьется. Или если кому-нибудь захочется иметь их два десятка.
— Фу, мерзость какая! — Халлетон поежился. — Скучно ведь!
— Ты делал такую же или почти такую установку сам. Но кстати, ты делал ее своими руками. Почему, адепт, повтори? Вслух повтори!
— Потому что это было для мамки, а такое лучше делать самому, четко сказал Халлетон. — Чтоб с добром в руках… тогда и в вещи добро будет. А наилучше, чтоб своя кровь сделала: тогда с ней работать легко. И душа радуется, и дело спорится.
— А если твою мельничку сделала конструкция? Сто тысяч одинаковых мельничек? И у всех в доме есть такая мельничка? Это плохо?
— Да не плохо, — Халлетон страдающе озирался, как будто искал поддержки у кого-то, стоящего за спиной. — Не плохо это, сан. Только души в них не будет, в таких мельничках. И, сталоть, мука будет неживая.
— А потом — и хлеб будет неживой? — напрямую ударил Хурру.