— Лангкхир.
Аккуратно закрыл книгу, положил ее сверху стопки и медленно обернулся. Меч уже лежал на коленях, рукоятью под ладонь.
Седой невысокий человек в пыльной коричневой рясе был скован ядовитой паутиной подготовленного заклятия в очень неудобной позе. Его поймали на середине шага, с занесенной за голову рукой, и теперь ему приходилось стоять на одной ноге, с трудом сохраняя равновесие и стараясь не пошатнуться.
— Отпусти меня, сынок, — ласково сказал он Меррену. — Мне-то уже давно не тридцать лет. А ловушка хорошая. Мне очень понравился намек на концентрацию хаоса во втором слое. Опытного игрока он на бессознательном уровне заставит перейти в огненную защиту или поднять зеркало. Я сам чуть в струну оцепенения не врезался.
— Здравствуй, учитель, — вежливо сказал Меррен, пытаясь убрать паутину и не качнуть ее при этом. — Ты бы все-таки не рисковал. Дом нашпигован приветами для входящих без стука, как хигонская колбаска чесноком.
— Но я ведь должен был проверить, как защищен мой ученик? — возразил седой человек, высвободив руку и аккуратно раздвигая силовые линии. — Малыш сообщил мне, что ты читаешь — спиной к окну, не задернув шторы…
— Пусть твой малыш посмотрит, что я делаю сейчас, — с улыбкой сказал Меррен, убрав последние нити. — Небось так и сижу, читаю, совсем один…
Крошечный нетопырь на мгновение высунул остроухую головку из-за пазухи рясы и обиженно пискнул.
— Не ты один, крошка, не ты один, — добродушно ответил ему Меррен. Этот занавес почти никто не в состоянии разглядеть.
— Но ты, между прочим, мог попытаться, малыш, — с легкой укоризной добавил седой гость. — Твои возможности достаточно велики.
Нетопырь возмущенно хрюкнул под рясой и шумно завозился.
— Не понял? — весело сказал Меррен.
— Если дословно, то… — начал седой.
— Дословно не надо, — быстро сказал Меррен.
— Тогда… э-э… примерно так. Всякий… э-э… ну, в общем, просто всякий… Всякий горазд чужой… э-э… спиной прикрыться.
— Это правда, — согласился Меррен. — Здравствуй, учитель. Я давно тебя жду.
— Всего лишь всю жизнь, — скромно сказал седой человек и неспешно подошел ко второму креслу.
— Я сказал то, что хотел сказать, — твердо отозвался Меррен. — Всю жизнь я ждал знамения Заката, а тебя, учитель — всего лишь давно. Уже десять дней, наверное. Или даже одиннадцать. Я очень хотел тебя видеть.
— Вся наша жизнь — непрестанное обучение искусству жить, — легко сказал учитель, снял с кресла полторы дюжины книг и уселся в него сам. Жажда познания ведет нас по жизни, позволяя переносить разочарования и добиваться побед. Любопытство заставляет нас двигаться. Неутолимые желания дают нам силу. Мы учимся двигаться, познавать и желать ежесекундно, ежеминутно, ежечасно. А человек ленив. Он всегда рад переложить часть своих забот на плечи ближнего. Потому, мой добрый Анси, мы все время ждем учителя, который безвозмездно дарует нам великое знание. Всю жизнь учимся и всю жизнь ждем.