Мартин все-таки повернулся и крикнул: «Болваны!» Но после этого братьям пришлось пуститься наутек.
Немцы уже вошли в город, они запрудили всю портовую площадь. Целыми колоннами выстроились огромные грузовики, колеса которых приходились Мартину выше головы, бесчисленные пушки разинули жерла, ружья были составлены в козлы. На площади орали громкоговорители, солдаты отдыхали, чистили ружья или заигрывали с немногочисленными девушками, которые вышли им навстречу. Они обменивались шутками и громко гоготали. Мартину странно было слышать их речь, но Вагн понимал по-немецки. Над полевой кухней клубился белый пар, пахло съестным. На солдатах были зеленые мундиры и каски, непохожие на те, к которым привык глаз, а сапоги подбиты крупными железными гвоздями.
— У них зеленая форма, чтобы легче было маскироваться в лесу и в поле, — объяснил Вагн.
— А что, если подбросить им яду в котел? — предложил Мартин.
— Ты что, спятил? — сказал Вагн.
Гусеничных танков на площади не было.
* * *
Вернувшись вечером с работы, Якоб и Лаус принесли с собой рулоны черной бумаги, которой завесили окна; лампы тоже затенили абажурами из черной бумаги, а в патроны ввинтили синие лампочки. Ни один луч света не должен проникать наружу. Стоит английским летчикам заметить маленькую щелку, и они сбросят бомбы.
— Что за ерунда, — сказала Карен. — И кто все это выдумал?
— Немцы, — ответил Якоб.
Лаус принес ворох новостей. Он рассказал, что на границе погибло много датских солдат. Но за каждого убитого датчане уложили по сотне немцев.
— Кабы мы все вчера вступили в бой, — сказал Лаус, — сегодня в живых не осталось бы ни одного немца.
— Слава богу, что обошлось без этого, — заметила Карен, вытирая руки о передник.
— Как знать, быть может, худшее еще впереди, — сказал Якоб.
— Отец, мы что ж, взаправду воюем с Германией? — спросил Мартин.
— Кто его знает, — ответил Якоб.
— Вот ведь напасть, — сказала со вздохом Карен и стала складывать выстиранное белье. У нее были спокойные, неторопливые движения.
— Отец, кто же теперь наш заклятый враг, шведы или немцы? — спросил Мартин.
— Гм, одни других стоят, — ответил с улыбкой Якоб.
Раздеваясь и умываясь, Мартин внимательно прислушивался к тому, что рассказывал Лаус.
— Датчане — лучшие солдаты в мире, — заявил старший брат.
— Еще бы, — гордо поддержал Мартин. — Сотня немцев еле-еле одолеет одного датчанина, да и то немцам надо съесть побольше каши, иначе им несдобровать.
Лаус, голый до пояса, разглядывал себя в зеркале. Он был ладно скроен, скоро и ему идти в солдаты.
— А после датчан кто самый сильный? — спросил Мартин.