– Зови врача, нет, лучше этого – Борменталя, там усатый такой тип сидит у меня в приемной, – как-то в раз побледнев, совершенно безнадежно, скомандовал Корнев дежурному.
Баев тихо подошел к койке и поискал пульс на шее:
– Он жив, пульс есть – только очень слабый, вообще состояние похоже на кому… Отец в коме три месяца пролежал…Я не вижу признаков телесных повреждений… Конечно надо его отвязать…
Подоспевший Борменталь помог Баеву споро отстегнуть ремни и уложить тело на одеяло. Борменталь подтвердил, что Ульхт жив. И, действительно, находится в коматозном состоянии. Но не причин ни последствий его нынешнего жалкого положения указать «без дополнительного медицинского обследования» не смог. На груди Ульхта был такой же знак, как и на спине. Безусловно, знак был нарисован кровью. Такие же знаки были изображены и на его ступнях и на ладонях…
– Это руна Тотен. Перевернутое изображение руны Альгиз. Называется руной смерти. Ее писали рядом с именами умерших, – внес свою лепту в анализ происшествия Субботский, который прибежал в подвал вместе с Борменталем, – предполагаю, ее можно использовать в магических целях для того, что бы вызвать смерть человека…
– Вот еще один энтузиаст магических действий, на мою голову – мало мне Прошкина было, – болезненно поморщился Корнев, – давайте товарищи ближе к реальности! Мы все – таки на государственной службе находимся! А не какие-нибудь пионеры в летнем лагере, чтобы у костра байки про оборотней рассказывать!
При упоминании «пионеров» Субботский оживился, и его глаза заполыхали огнем искреннего энтузиазма:
– У меня знаете, Владимир Митрофанович, есть концепция насчет этих пионерских сборищ… не самая, к сожалению, популярная. Мне недавно посчастливилось просматривал одну необычную книгу, называется – «Тимур и его команда», некий Гайдар написал… Так по моему – эта книга, на самом деле, просто инструкция какая-то для молодежи по созданию тайного общества или организации…
– Масонской ложи, – шепотом выдохнул все еще перепуганный Прошкин, который описанной Субботским книги в глаза не видел, и мрачный вывод сделал исключительно из слов приятеля и своих ярких впечатлений от разговора с отцом Феофаном.
– Как приятно, что наши советские компетентные органы не остаются в стороне и разделают мою точку зрения, я просто не рискнул сказать вслух – именно, отделения масонской ложи! – радостно зачастил Субботский.
Корнев только отмахнулся:
– А про Буратино книжка для кого инструкция? Для столяров – краснодеревщиков? А может, для каких алхимиков доморощенных как в сарае гомункулуса вывести? – хороший отец, Корнев был осведомлен о тенденциях детской литературы куда лучше холостяков Прошкина и Субботского, и совершенно не имевшие представления о сказке про Буратино, приятели не стали вступать в спор с начальством. Корнев продолжал, с нотками безнадежности в голосе: