— Я женился на вдове своего друга и удочерил их ребенка. Сейчас ей двадцать лет, она работает в крупной корпорации, выполняющей заказы Пентагона, замужем за подающим надежды политиком. Не удивлюсь, если через несколько лет мой зять станет губернатором. Теперь вы понимаете, что сделает правда с моей семьей, с моими детьми? То, что я разорюсь — невысокая цена, чтобы защитить их.
— Они все время будут в заложниках.
Он кивнул, выпил свой бурбон, а потом налил нам обоим.
— В шпионаже их не смогут обвинить, но с карьерой будет покончено.
Он снова кивнул.
— А это довольно скверно, когда ты понимаешь, что уже не сможешь прожить жизнь так, как предполагал, — закончил я.
— Теперь вы понимаете, почему я не откажусь от этого контракта, — он встал и сделал несколько шагов — до окна и обратно. — Из меня будут тянуть деньги, но им придется делать это осторожно, чтобы не привлечь внимания. Полагаю, меня хватит лет на пять. А там… там видно будет.
— Наверное, вы сейчас ненавидите своего бывшего друга?
— Почему — бывшего? — он посмотрел мне в глаза. — Если он погиб, как вы утверждаете, значит, у меня есть умерший друг. А то, что он был вашим шпионом — что ж, друзья иногда совершают поступки, которые преследуются законом государства. Но ведь от этого они не перестают быть вашими друзьями?
* * *
— Теперь не могли бы вы ответить на мои вопросы? — предложил я.
— Не уверен, что мне хочется это делать Я вам объяснил, что не изменю своего решения. И любое вмешательство может принести вред.
— Сожалею, но вы меня неправильно поняли. У меня свои счеты с неким Олегом Федоренко…
— Это же президент фирмы…
— И человек, который вас шантажирует, верно?
Стэндап не ответил.
— Как вы поняли, знаю я не намного меньше, чем он, но мне не нужны ваши деньги.
— У вас нет доказательств. А у него они есть. Фотографии, документы.
— Наверняка он хранит их у себя. Ведь это — его капитал. Вы не интересовались, кстати, как он их хранит? Ведь если это попадет в чужие руки, вас начнут шантажировать по новой.
— Конечно, спрашивал. — Стэндап ухмыльнулся. — Ведь состояние я сколотил сам, и умею торговаться. Я требовал от него гарантий. Документы находятся в сейфе банка, и никому, кроме господина Федоренко, туда не добраться. Ключ хранится у него.
— А в случае его смерти?
— Он прекрасно понимает, что я не Дон Корлеоне, и не буду подсылать убийц.
— Шантажист не может быть уверен в своей безопасности. Иногда добропорядочный отец семейства берет в руки топор, вместо того, чтобы платить вымогателю. Разве он не предупреждалмол, если со мной что-нибудь случится, документы получат огласку?