— Мне предстоит жить в этом городе? Какой он, расскажи?
— Только представь, и сам его увидишь. Там есть все. И роскошные рестораны, и грязные харчевни, где вместо ужина запросто пырнут ножом в бок. Хотя знаю одну подобную забегаловку, где можно отведать просто божественные жареные колбаски с чесноком, так что риск того стоит. Есть там и «Миланская опера», и бои гладиаторов, и драки женщин в грязи. Можно остановиться в отеле, где прямо в постель подают кофе и пирожные эклеры, а можно на постоялом дворе, уж там если и не намнут бока соседи, то насекомые наверняка искусают. Но в этом городе ты долго не задержишься.
— Это еще почему? Мне бы там понравилось. Я люблю, когда существует выбор.
— Город — как бы перевалочный пункт. Там определяют каждому, где поселиться.
— Вроде, лагерь переселенцев?
— Вроде. Существуют еще мириады городов, деревень, хуторов, замков, таборов, крепостей, а то и просто хижин. Где-то по широким проспектам мчатся автомобили, где-то ночью обыватели бывают разбужены звоном подков по брусчатой мостовой, которые высек конь под проскакавшим рыцарем, а где-то рабы носят хозяев на носилках.
— Мне бы понравилось быть тем самым ночным рыцарем.
— Смотри, не окажись рабом, который несет носилки.
— С какой стати?
— С такой, — аргументировано ответил коротышка и тут же поспешно добавил, — Шучу. Никто, кроме тебя самого, не знает, где ты окажешься.
— Я бы предпочел горную местность, что-то вроде австрийских или швейцарских Альп.
— А там есть еще дремучие леса, где человек, как зверь, зависит только от острия своего ножа и тугой тетивы. Есть пустыня, где мужчины закрывают лицо повязкой от горячего сухого ветра под названием самум, а женщины тоже закрывают, потому что настолько прекрасны, что если бы не паранджа, никто не устоит, чтобы не поцеловать их…
Кто-то лизнул горячим языком Николая в губы.
— Подожди, не исчезай, — крикнул Николай, заметив, что альв с крылышками становится как бы прозрачным. — Мне столько еще надо у тебя порасспросить!
Псина деловито вылизывала Николаю лицо. Из пасти у нее пахло свежесъеденной рыбой.
— Надо же? — услышал он удивленный возглас. — Откуда он здесь взялся?
И над Николаем склонились два лица. Включая собачье.
ЛОЖНЫЙ ЗАЯЦ (Блюдо, вроде как большая зраза)
— Тебе бы надо где-нибудь спрятаться на время, — задумчиво произнес Ники, барабаня пальцами по рулю. — Для этого есть две причины…
— Первую я знаю, — Маша невесело усмехнулась. — А вторая?
— Тебя станут искать. Наверняка, когда обнаружат труп Колобка, сопоставят, что ты была последней, кто его видел живым. Вернее, одной из последних.