Зрачок с интересом наблюдал за медсестрой, которая ставила телу клизму.
Это была уже вторая «кружка Эсмарха» и пациент сильно раздулся, но результата — никакого. Кишечник отказывался функционировать.
Медсестра была пожилая, еще двенадцатилетней девочкой она ухаживала в госпитале в Берлине, где ее отец работал хирургом, за ранеными солдатами, привезенными с Восточного фронта. После войны им удалось всей семьей перебраться в Швейцарию.
Теперь она скрывала свой возраст, иначе ей ни за что бы не получить эту работу.
А без госпиталя свою жизнь она не представляла. Тоталитарная закалка.
Другая медсестра, средиземноморской внешности, держала судно. Она была родом из итальянского кантона.
— Надо позвать герра Розенфельда, — предложила итальянка.
Розенфельд был молодым врачом, неженатым, и потому весьма интересным в ее глазах. А пациент ей был совсем неинтересен. Может, «при жизни» он и был крупным мужчиной, но сейчас похож на сломанную и выброшенную на помойку куклу.
— Попробуем старый способ, — поджала губы пожилая медсестра.
Молоденькая отвернулась, увидел, что та засовывает пациенту палец в задний проход.
— Больно? — спросила она.
Распухшие веки на мгновение сомкнулись, спрятав зрачок, и тут пациент словно взорвался, изукрасил и себя, и халаты медсестер.
— Дерьмо, — сказала немка.
— А вы что ожидали? — вдруг поинтересовался пациент разбитыми губами.
* * *
— Да, да, — сказала яркая крашеная блондинка. — Яволь.
Немецкий язык она учила еще в школе.
— Это наш товарищ. Наш комрад, — она еще раз посмотрела на документы, которые разложил перед ней полицейский чиновник. — Не комрад, конечно, всего лишь актер, маленькая роль в фильме. Мы снимаем шоу, понимаете? Куда, зачем? — запротестовала она, увидев, что чиновник жестом просит ее пройти следом за ним.
— У нас нет денег платить за лечение, у нас есть страховая медицинская карточка, пусть они теперь и занимаются…
Чиновник что-то принялся объяснять, из чего блондинка не поняла ни слова. Потом снова призывно махнул рукой.
— Вот бестолочь какая, — вздохнула блондинка по-русски, — объясняю же ему — я-то тут при чем?
Выйдя из полицейского участка они сели в машину и не спеша, притормаживая у каждой пешеходной «зебры» добрались до госпиталя. Потом, мимо дежурной медсестры, проследовали в палату, где лежал похожий на забинтованную мумию человек.
— Этот? — спросил полицейский по-немецки, и тут же повторил на английском. — This?
— Откуда я знаю, когда он так упакован? — возмутилась блондинка и сделала круговые движения рукой вокруг собственной головы, словно что-то на нее наматывала.