— В прошлом месяце. Кажется, так мне Катюша говорила…
— В прошлом месяце? Разве проект не похерили?
— Похерили?
— Закрыли.
— Я тоже так думала. Но — нет. Чуть больше месяца назад предложили доснять недостающие эпизоды.
— А кто предложил?
— Опять вы выведываете…
— Я вам не враг, — доверительно сообщил Николай. — Меня просто наняли люди, которые заинтересованы, чтобы дело спустили на тормозах. Понимаете? Фильм-то оказался порнографический, а с этим сейчас строго. Ваша подруга может пострадать, а для того, чтобы она не пострадала, — он соорудил из пальцев вроде колыбели для кошки, — для этого необходимо, чтобы… Нужен, понимаете, козел. В том смысле, что отпущения, — пояснил он. — Не опущения, а отпущения.
— Кого имеете ввиду? — уточнила девушка.
— Скажем, партнер, — он достал фотографию, полученную от заказчика — Этот?
— Не знаю… Про партнера Катя говорила, что у того сценический псевдоним — «Мистер Бронежилет». Но на этом снимке совсем другой. У того мистера, с которым она недавно снималась, впереди зубов не было… Это теперь модно…
— Но женщина на моем снимке, в самолете — это кто? Вы?
— Да не летала я в Швейцарию, — немного нерешительно возмутилась Маша. — Я уже сказала, уступила эту роль Катерине. И у меня никогда не было на животе шрама от операции аппендицита…
— Но на фотографии живота — вовсе не видно, — удивился Николай. — Как его видно могло быть — она же одетая?
— А я вам говорю, — теперь уже решительно возмутилась Маша. — У нее — шрам.
Довольно некрасивый, — добавила ехидно.
Открывать глаза не хотелось. Вообще-то Катя выступала в этом клубе три ночи в неделю, а в остальное время их с подругой подменяла стриптизерша лет тридцати с большим молочно-белым телом. Но молочно-белая дублерша умудрилась сломать ногу, и теперь предстояло выступать каждую ночь.
А у Машки образовался роман, и поэтому она сказала, что теперь ей все «по барабану».
Приходилось отдуваться за всех.
Но…
— Деньги тебе не помешают, — пояснил администратор, выплачивая полторы ставки, и разрешил иногда днем отсыпаться где-нибудь в подсобке.
Все же лучше, чем тащиться через всю Москву в квартиру, где они жили вместе в подругой. На сей раз Катя устроилась прямо в помещении с барной стойкой, зная, что раньше восьми вечера сюда может зайти только уборщица, а та ее знала и жалела.
* * *
— О, я вижу, ты проснулась, и только делаешь вид… — Катя вдруг услышала голос и удивленно распахнула ресницы.
За барной стойкой сидел незнакомый человек и читал толстую книгу. Неоновая надпись «Happy End» подмигивала над его головой, и по лицу прыгали разноцветные отсветы. Перед ним стояла бутылка виски и стакан. Чтобы перевернуть страницу, он изредка обмакивал палец в бокал с виски. Гладко зачесанные волосы казались мокрыми от геля для укладки. Выражение лица было как у хищного зверя, уверенного в своей безнаказанности.