— Валялась за диваном, — девушка неопределенно махнула рукой вбок, — Смотрела видик, а тут кто-то схватил меня за шею. Я отключилась. Уже пришла в себя, когда слышала, как вы вместе крушите все вокруг. Только боялась поднять голову и посмотреть. Вдруг прямо к моему носу нож подкатывается. А потом грохот — и все стихло. Ты победил, — закончила она гордо.
— Мне не кажется, что я победил, — признался Николай. — Просто мы не смогли одолеть один другого.
— Ну как же? Заставил убежать. Этого, настоящего маньяка.
— Ты его видела?
— Откуда… — она распахнула ресницы, отчего большие голубые глаза стали огромными. — Он схватил меня сзади, я даже пикнуть не успела, не то что на него взглянуть.
— Но ты ведь сказала, что он маньяк. Как догадалась? И почему я весь в бинтах?
— Без стакана не разберешься, — Маша вздохнула.
— Да, я хотел бы попить, — обрадовался Николай, дотронувшись кончиком языка до потрескавшихся губ.
— Виски, мартини, коктейль? — предложила Маша на выбор.
— Чего-нибудь несладкого, — попросил Николай, не соображая, что ему предлагают.
— Может, чаю? Покрепче. Прямо коричневого цвета.
«КОРИЧНЕВОЕ СОСТОИТ ИЗ КРАСНОГО И ГОЛУБОГО»
— почему-то подумал он. — Все дело в пропорциях.
Карандаша под рукой не было, да и записывать оказалось негде.
— Тогда виски, — кивнула Маша, встала с коленок и пошла к бару. — Другого коричневого и покрепче у меня не найдется. Надеюсь, мы имеем в виду одно и то же.
Когда вернулась с огромным низким стаканом, на донышке которого была налита жидкость, похожая на чай, Николай уже успел перебраться на диван, и теперь сидел, откинувшись назад.
— Держи, — протянула напиток. — Восемь лет выдержки.
— Стоило ли хранить чай столько лет?
Сделав глоток, он закашлялся.
— Что это, — спросил он.
— Бурбон, — пояснила Маша. — Я сама крепкое не пью.
— Но ведь и вкус отвратительный…
— Ты что, никогда не пробовал виски?
— Извини, я… — только что выпитое приятным теплом разливалось по телу. Николай выпрямил ноги, а затем поднял их и положил на высокую табуретку. — Я не всегда все помню. Контузия. Вроде как лишние помещения в голове отсутствуют.
Сохраняется только то, что необходимо, чем часто пользуешься…
— Прямо ковбой, — Маша усмехнулась, глядя на него, — Только еще сапоги со шпорами и шляпу. Может, сигару? — она усмехнулась.
— Лучше сигарету, — Николай покачал головой и вдруг понял, что так хорошо ему еще не было. Во всяком случае за то время, которое он мог вспомнить. — Сигара слишком похожа на мужской половой орган. Впрочем, может быть американцы придерживаются другого мнения? В том смысле, что ее курить вовсе необязательно?