Вольдемар, как и предписывалось, сжёг письмо после прочтения, взглянул на Игнатия.
— Всё партизанишь?
— По нужде приходится.
— Мне, конечно, не доверишься, с какой целью сюда послан?
— Почему же, кое-што могу открыть, как старому другу и партейцу, но, без разглашения. Не вздумай даже во сне оговориться. Дело государственное, сам понимаешь.
— Будь уверен в этом, или не знаешь меня?
— Знаю, крутой ты мужик. Один возвернувшийся старатель жаловался мне на Алдане: «Подумаешь, — грит, — запил на два дня, а Бертин вывез за ручку к Аллаху и толкует…»
— Горсть пшена, два бревна и проваливай? — засмеялся Вольдемар. — Так?
— Во-во, шибко обиделся на тебя.
— Мне тут пьяницы и бездельники не нужны, — помрачнел управляющий, — нет права у меня быть добреньким. План выполнить надо. Слушаю тебя, говори.
— Так во-от… наш старый казнитель, атаман Семёнов, пишет в газетке «Голос эмигрантов», я счас прочту вслух — Игнатий порылся за пазухой и осторожно достал вырезку, — вроде бы ничего страшного, но ты мужик толковый и вникнешь:
«Нам, русским националистам, нужно проникнуться сознанием ответственного момента и не закрывать глаза на тот факт, что у нас нет другого правильного пути, как только честно и открыто идти с передовыми державами „оси“ — Япония и Германия».
— Всё не угомонится, сволочь, — огладил Бертин усы, — мало мы его трепали. Удрал, гад, за кордон…
— Гришка написал Гитлеру в 1933 году личное письмо, в котором он приветствует и благословляет захват власти фашистами.
После оккупации Манчжурии японцами, Семёнова вызвал полковник Исимура, начальник второго отдела штаба Квантунской армии, и предложил ему формировать белогвардейские части для совместного нападения на СССР.
— Опять смерти нам готовят.
— Эти полки уже формируются. Но, не это главное. Семёнов состоит на службе у японской контрразведки, его подручные организовывают у нас шпионаж, диверсии, террор.
Создана секретная разведывательная школа, а этой весной, по нашим оперативным данным, две группы появятся на Алдане и Джугджуре, с целью выяснения валютного потенциала и срыва золотодобычи любыми средствами.
На пороге новой войны против России, наше богатство им, как нож вострый под брюхо.
— Какой войны, что ты мелешь?
— Опасаться — значит предвидеть, сказал один мудрец. В тайге уже давно бродят старатели-семёновцы из Харбина, созданы потайные артели, а золото идёт в казну белоэмигрантов для борьбы с нами же.
— Удивил ты меня, Игнатий. Вроде простой мужик, а такими делами и словами ворочаешь при случае, даже не верится. Эко они размахнулись! Надо ухо держать востро. Да разве в одиночку ты это сделаешь?