Тёплый южный ветер волнами бил в лицо и раздувал на востоке тлеющую зарю. Чмокала грязь под копытами, догорали звёзды в иссиня-чёрном небе. Пьянил сырой запах талой земли. Поскрипывало кожей новое седло под всадником.
В сизой мгле проступили очертания спящего Харбина с дрожью редких огней. Забился над головой первый жаворонок, подглядев с высоты зарождение нового дня. В ложбинах стелился белесый туман, его теребил и рвал в клочья скорый на расправу буранок, шелестевший прошлогодней травой.
Егор, уморившись за трое суток, машинально жевал пресную пышку и вглядывался в окружающую полутьму. Не доезжая до города, спешился, схоронил в укромном месте карабин.
Заветную фанзу нашёл не сразу. Долго кружил по прокислым от нечистот улочкам трущоб Саманного городка, уже переполненным суетливыми людьми. С сомненьем постучал в приметные двери, не веря, что отыщет приискателя. Наружу высунулась заспанная голова китайца Ван Цзи и вопросила:
— Ни лайла?
— Да, я пришёл, — ответил Егор на его вопрос.
— Ни супачи? Твоя ни супачи ходи? — потом всё же проснулся и повторил вопрос на ломанном русском. — Твоя куда ходи?
— Игнатий Парфёнов нужен. Помнишь меня, Ван Цзи?
— Хо! Шипко хо, — он скрылся за дверьми и тут же выскочил одетый. Поманил за собой рукой, молчком побежал впереди лошади. Вскоре нырнул в какой-то двор и вернулся с незнакомым человеком в японском шёлковом халате.
Егор испугался, думая, что китаец завёл не туда, куда надо, и уже тронул поводья, когда знакомый голос радостно прогудел:
— Ясно дело, а ну слазь, казак — ясно дело, наконец-то заявился.
— Фу-у ты, чёрт. Не признал я тебя бритого, Игнатий. Если б не позвал — убёг. Да ведь, ты совсем молодой без бороды.
— Куда молодиться…
Они обнялись. Ван Цзи завёл коня в стойло, расседлал, щедро насыпал в кормушку пшеницы. Игнатий долго выспрашивал гостя о доме, как добрался, и напоследок раскрыл свои планы.
— Выедем после обеда. Лошадей и вьючные сёдла я закупил, припас уложил. Добыл через одного япошку бумаги, что едем по горному делу в пограничное село, а там, как Бог даст. Думал уж, что сбрехал ты мне, если б завтра не явился, то двинул бы один.
— Уговор дороже денег, — солидно отозвался Егор и дрёмно смежил глаза.
— Да ты никак спишь? — загомонил Парфёнов и повёл его к тёплому кану-лежанке. — Отдохни до обеда — и в путь. Время дорого, надо к большой воде поспеть на реку Тимптон, догнать там холод.