Толкачев передавал американцам наши частоты — параметры, на которых основывалась и действовала ракетная боевая техника СССР. Так вот, первый сигнал на Толкачева поступил за семь лет до его ареста! Со всей ответственностью заявляю, что в то время в контрразведке имелся отдел, способный вскрыть действующего шпиона за пять-шесть месяцев. Но, сохраняя честь своего мундира, коллеги позволили шпиону работать несколько лет.
С чувством глубокой боли я думаю, что мы — сотрудники Госбезопасности, должны взять на себя часть вины за Чернобыльскую трагедию. Безопасность ядерной промышленности всегда была исключительной прерогативой органов КГБ и любые, даже ничтожные отклонения от специальных правил или техники безопасности строящихся, действующих или законсервированных атомных объектов, должны были становиться известными нашим органам для принятия незамедлительных мер.
Ходили упорные слухи, что наши коллеги "постеснялись" поправить первого секретаря компартии Украины Щербицкого, который в ущерб технике безопасности якобы торопил строителей с пуском Чернобыльской АЭС к открытию XXVIII съезда КПСС.
Если все же были другие причины, то еще хуже! Мы обязаны были знать и видеть все недостатки и опасности в ядерной промышленности! Во всяком случае работать ничуть не хуже, чем сотрудники в области внешнеэкономических связей, где контрразведывательная деятельность всегда успешна, а иногда и прибыльна. А ведь там и здесь трудятся сотрудники одного коллектива.
Меня могут обвинить за однобокую критику Экономического управления КГБ, как будто на других участках оперативной деятельности у нас шло все хорошо. К сожалению, даже на главном направлении борьбы со шпионажем, бывали серьезные просчеты.
В конце пятидесятых — начале шестидесятых мы проводили оперативные игры с противником.
Сущность такой игры заключалась в том, что органам КГБ удавалось негласно выявленного агента иностранной разведки заставить работать под нашу диктовку. Либо нам удавалось подставить разведчикам противника нашего человека, который "по идейным и деловым качествам" представлял для противника интерес и он привлекал его для сбора интересующей информации, что, безусловно, проходило под нашим контролем. С помощью таких игр мы выявляли конкретные интересы противника, методы и приемы негласной связи, резидентуру, действующую под прикрытием дипломатического иммунитета, элементы и особенности конспирации и многое другое.
Чем больше накапливалось информации, тем быстрее и успешнее шла борьба со шпионажем. Именно в то время контрразведке удалось выявить немало агентов противника. Тогда и произошло "головокружение от успехов", которое привело к целому ряду грубых "проколов".