Обо всем, что здесь описано, нам предстояло еще негласно разузнать, найти документальные подтверждения.
Для этого нужны были люди из числа руководящего состава отряда, могущие ответить на интересующие нас вопросы о прошлом и, главное, о том, как поведет себя отряд, если его используют в освободительном движении на Востоке. Однако если установить контакт с рядовым членом отряда было архитрудно, то выйти на приближенных Моллы Мустафы было практически невозможно. Я не преувеличиваю — так было на самом деле.
Как ни странно, но найти единомышленников, наших помощников в отряде, помогло разрозненное пребывание курдов на спецпоселении. За это время они сумели отвыкнуть от рабского, беспрекословного повиновения, царившего в их отряде, ежедневных поклонений и рапортов шейхам, совершения утренних и вечерних намазов. По сравнению со всем этим отметки курдов раз в неделю в комендатуре могли им показаться раем свободы, так как во все другое время они были предоставлены самим себе.
Немалую помощь в ломке рабского повиновения у ряда курдов сыграло их желание обзавестись женами. Долгие годы холостяцкой жизни в отряде, боевые операции, марш-броски и переходы, безусловно, склоняли к смене уклада жизни. И когда они попали в среду крымских татар, девушки и женщины которых были весьма красивы и ходили с открытыми, без паранджи, лицами, сердца курдов начали оттаивать, они стали более покладистыми, и с ними стало возможно вступать в оперативные контакты.
Не буду кривить душой: к отдельным руководителям из отряда мы сознательно подослали женскую агентуру, которая постепенно влияла на них в нужном для нас направлении. Женщины-агенты шли на это добровольно и вполне сознательно: черноглазые, высокие и стройные курдские мужчины не могли им не нравиться.
Последующая идеологическая обработка авторитетных лиц из числа курдов привела к тому, что они, будучи непосредственными свидетелями описываемых событий, раскрыли все перипетии связи Моллы Мустафы Барзани с английской разведкой в годы второй мировой войны.
Среди наших помощников были и штабной работник, нередко обеспечивавший охрану Моллы Мустафы при встрече с английскими разведчиками, и командир батальона его отряда, и командиры роты — прямые свидетели многих интересовавших нас событий.
Проводить встречи в ними было весьма сложно. Подчас на явку нужно было ползти по-пластунски огородами, а агент через открытое окно негромко рассказывал оперработнику о намечаемых в отряде тайных мероприятиях. Пренебрежение конспирацией оборачивалось подчас печальными результатами.