С наслаждением бью Корейца пяткой в прыжке по коленке. Босс валится на снег весьма натурально. Мужественно пожертвовал коленной чашечкой ради достоверности спектакля со мною в роли главного антигероя.
А как там второстепенный злодей, не предусмотренный сценарием? Нормально. Урка-кривонос первым ныряет в машину, предусмотрительно оставив свободным водительское кресло. Прыгаю за руль, завожу тачку, что называется с полоборота. Едем! Рвем с места, как в американском кинобоевике. Для пущего эффекта включаю «светомузыку» – мигалку и сирену. Жму, что есть сил, на педаль газа, кручу баранку, автомат прыгает на коленях, а перед глазами мелькают дома, домишки, озябшие деревья, равнодушные столбы, заборы, прохожие. На молодежном сленге это называется «качественный драйв», оттяг, супер!
– Карифана Шурку сука цветная из волыны зацепил... – сообщил урка, шумно переводя дыхание.
– Сочувствую, – говорю я, сворачивая с центральной улицы райцентра в сторону шоссе на Москву. Говорю громко, как и он, чтоб было слышно сквозь вой сирены.
Встречные машины шарахаются от сумасшедшего «Мерседеса», словно матадоры от разъяренного быка.
– Братан, прости за «козла».
– В смысле? – Мне сложно вникать в смысл реплик уркагана, я слился с машиной воедино, моя кровь – бензин, мое сердце – мотор, мои ноги из шипованной резины.
– За «козла» готов ответить, прости, братан.
– Бог простит.
– Как тебя кличут, братила? Обзовись.
– Я – Супер, а ты кто?
– Я – Гоголь.
– Кто?
Выезжаем на шоссе, выключаю сирену, сбрасываю скорость до ста сорока.
– Писатель был таковский, на Гоголя отзывался. У него тоже носяра был сломанный, как и у меня.
– Надо же, я и не знал, что Гоголю ломали нос...
– Точняк, ломали. Я евоный шнобель на картинке видел. Ему вдоль ломанули, а мне в бок на зоне кум, сука, нюхалку свернул. Библиотекарь на зоне меня Гоголем окрестил, пристало погоняло, не отлепишь.
– Где припухаешь, Гоголь?
– В Твери торчу. Про Вована Тверского слыхал?
– Не доводилось.
– Правильный пахан, вор в законе, я под ним хожу. А ты чьих будешь?
– Я сам по себе. Один на льдине.
– Правильная у тебя, брат, кликуха. В натуре, ты – Супер.
– Чего с кичи-то рванул, Гоголь? Я так понимаю, тебя ж в облаву загребли, а не на деле взяли?
– На мне мокрота висит, трупешник на четвертак тянет. По пьяни «бобра» с корешем мочканули, с похмелья цветные на облаве повязали. Знать не знаю, нашли дохлого «бобра», не нашли, застремался весь. Ты-то сам, братан, чего сдернул? Припекло?
– Ага, за мной сотни три трупов числится. Хошь – верь, хочешь – не верь.
– Солидно, братан. Уважаю. Прости за «козла» мудилу.