Сергач закончил и налил себе еще кофе, благо кофейник был рядом, на столешнице.
– Эрудиция Игната Кирилловича вызывает уважение, – нарушил общее молчание Витя Фокин.
– А я слышал, что Ванга числилась в болгарском КГБ, – сказал Федор. – Ее заранее снабжали досье на некоторых клиентов, на нее работали таксисты из Претича, склоняли пассажиров к откровенной беседе и выясняли биографические подробности. Ванга поражала мистически настроенного нужного клиента отменно отрепетированной прозорливостью и после задавала интересующие КГБ вопросы.
– Не стану вам... тебе, Федя, пардон, Федор, возражать, – улыбнулся Игнат понятливо. – Ты меня провоцируешь, да? Думаешь, я мистик до мозга костей? Думаешь, я начну защищать с пеной у рта Величайшую из прорицательниц? Ни фига. Я скептик, жизнь-злодейка заставила заниматься «черной» магией, но я...
– Игнат! – ужаснулся Фокин. – Ты практикуешь «черную» магию?!
– Я профи, а профессионализм предполагает денежное вознаграждение, а разница между так называемыми «белой» и «черной» магиями лишь в том, что адепты первой не берут платы за оккультные услуги, ферштейн?
– Вангелия Дмитрова непосредственно у клиентов денег не брала.
– Так точно, Виктор Анатольевич, – Игнат промочил горло остывшим кофе, – болгарку с некоторой натяжкой справедливо назвать «белой». Нашенская «Ванга» в кавычках во время зимних гастролей в столице, точнее, сопровождающие ее лица тоже брали втридорога не со всех. Полезных людей баба Глаша обслуживала ради славы. Таким образом, Глафира Ивановна в лучшем случае «серая» магиня. Шучу.
– Заканчиваем прения, – скомандовал Федор. – Что ты говорил брату про «русскую Вангу»? Рассказывай.
– О'кей, только сначала открою источник моей информации и эрудиции. Подробности о болгарке Дмитровой и пенсионерке Мальцевой я узнал от закадычного дружка из тусовки мистиков по кличке Архивариус. Лично я никогда Вангелией не интересовался и на прием к бабе Глаше не ходил. Архивариус просветил меня насчет болгарской ясновидящей, а я все, что запомнил, то и пересказал тогда Андрею и сейчас вам. Он же, друг Архивариус, сходил зимой к бабке Мальцевой, и она буквально свела его с ума. Представляете, бабка с ходу, без всяких предварительных ля-ля, заявила, что одного из товарищей Архивариуса сглазили, в смысле – навели порчу. И приметы испорченного товарища удивительным образом совпали с моими. Дружок, вообразите, пристал хуже банного листа, заставил вашего покорного слугу смотаться в Подмосковье к мало кому известной старушке-ведунье и пройти весьма нудный ритуал очищения. Кстати, от денег за ритуальные услуги подмосковная старушка отказалась категорически, насилу всучил ей коробку слив в шоколаде. Андрею я эту байку не рассказывал. Перед Андрюхой я решил блеснуть энциклопедическими знаниями и выдал монолог про Вангелию Дмитрову, не обмолвившись ни словом о своем информационном источнике. А затем вкратце сообщил, что Глафиру Ивановну Мальцеву курирует пара провинциальных деляг с новозаветными именами Петр и Павел. Раскручивают – или, выражаясь современным языком, «пиарят» – они бабу Глашу довольно неумело, ибо Мальцева ну никак не тянет на роль той русской девочки, которую якобы упомянула перед смертью Вангелия Дмитрова. Когда слепая ясновидящая лежала на смертном одре, нашей Глафире Ивановне было уже ого-го сколько лет. К тому же баба Глаша по сию пору обходится без очков, зрение у нее великолепное. Однако какую-то фишку с ясновидением Ивановна придумала, чего-то она умеет, иначе в Москве, где пруд пруди самых разнообразных оракулов, заезжая гастролерша не поимела бы столь грандиозного успеха. Вот, собственно, и все. Все, что услышал от меня Андрей, и все, о чем я умолчал, вам теперь известно.