Паутина, прилипшая к куртке, напоминала жвачку. И, кажется, освободиться от нее было так же проблематично. Егор снова выругался. Скинул куртку и бросил ее на многоглазую морду мохнатого чудовища. Не ожидавшее нападения гигантское насекомое отпрянуло и присело на лапах. Воспользовавшись минутной передышкой, Егор распустил шнурок на котомке и стал доставать оттуда лосенка. Помогая малышу вытащить последнюю ногу, он нащупал на дне холщовой сумки что-то острое. Егор порезал палец. Поморщился, но вытащил находку. Ею оказался большой костяной нож. Лезвие оружия было тонким до прозрачности. Егор невольно залюбовался вещью и поплатился за это мгновенно. Освободившаяся от куртки паучиха злобно плюнула в него целой сетью ниток. Они прилипли к его рубашке и джинсам.
– Вот тварь, – проговорил Егор и взмахнул ножом, стараясь перерезать липкие нити. К его удивлению, это удалось довольно легко.
– Сам тварь, – проскрежетал кто-то рядом.
Голова чудовища приблизилась настолько, что Егор увидел даже ворсинки в мощных челюстях паучихи.
– Моя добыча, отдай, – опять проскрежетала она.
– Нет, – Егор мотнул головой. – Он мой.
– Нет, мой, – опять проскрежетала паучиха. Было понятно, что каждое человеческое слово дается ей с большим трудом. Она протянула одну лапу к лосенку.
Егор хотел нанести по лапе удар ножом, но остановился. Она разговаривает, а не нападает. Почему бы и ему не проявить миролюбие.
– Этот лосенок просто счастливчик, – произнес он, судорожно сжимая в одной руке тяжелого лосенка, а в другой кинжал.
– П-почему? – спросила паучиха.
– Малыша нашел леший после того, как его бросила мать. Он вчера начал есть, хотя мог умереть от голода. А сейчас я вытащил его у тебя из пасти. Разве он не счастливчик?
– Счщасливчик, – прошелестела паучиха. Она задумалась и прикрыла все свои восемь глаз. – Ты дал ему хорошее имя. Бери. У меня хватает еды. – Паучиха медленно, словно нехотя развернулась и, перебирая лапами, поползла вверх. Егор обеими руками обнял лосенка. Казалось, этот звереныш весит уже целую тонну. Счастливчик смотрел темными влажными глазами так преданно, так умоляюще, что у Егора защемило сердце.
– Все будет хорошо, – сказал он лосенку. – Спасибо, – крикнул он в спину уползающей паучихе. Та обернулась.
– Помогай – не помогай, все равно будешь один, – произнесла она отчетливо и тут же на землю рядом с ним шлепнулась его куртка. – Не еда, – добавила паучиха, уползая наверх.
Егор осторожно опустил лосенка на землю, подобрал куртку. Сложил ее вместе с кинжалом в котомку и, взяв зверя на руки, двинулся к краю поляны, осторожно обходя уже хорошо заметные сторожевые канаты, тянущиеся к паутине.