Егор молча складывал свои вещи в рюкзак под укоризненным взглядом бабушки.
– Не пытайся меня остановить. Бесполезно, – он серьезно посмотрел на нее, продолжая застегивать внезапно застрявшую молнию.
– Да иди куда хочешь, – отступила от него бабка. И молния, вырвавшись из рук, извиваясь змейкой, застегнулась сама. – Только выслушай сначала.
Егор молча сел на лавку рядом с рюкзаком, понимая, что предстоит услышать очередную порцию уговоров.
– Ты ответь мне на вопрос: куда и зачем идешь?
– Ба, это два вопроса. Но я могу повторить. Мои друзья в опасности. Им нужна помощь. Видимо, тот, кто убил мою маму, хочет через моих друзей и до меня добраться. Поэтому запер их в каком-то подвале.
– И ты хочешь этому «кому-то» помочь? Сам к нему придешь? – не выдержала бабка.
Егор упрямо сжал губы. На переносице залегла складка.
– Господи, как похож-то, – неожиданно отшатнулась от него женщина.
– На кого похож? – спросил Егор.
– Да на отца своего. Просто копия, как я его последний раз видела, ирода.
– Ба, ты что говоришь. При чем тут мой отец? Почему ты его оскорбляешь и вообще… – Егор окончательно разозлился.
– Так ведь ты с ним идешь драться, милый, – неожиданно появившийся старик-домовик усадил его обратно на лавку.
– Он же умер? Мама говорила. Мне года четыре было или три. Несчастный случай.
– Э-эх, – протянул старик, – я ведь тоже умер. А ничего, живу себе. За домом слежу.
– В каком смысле умер? – Егор повернулся к старику, чувствуя, что у него холодеет под ложечкой. До него только сейчас дошел весь смысл перепалок между бабкой и дедом.
– В прямом. Я ведь плотником был. В Ираиду сразу влюбился, как увидел. И она тоже была не против. Ну, мы свадебку сыграли, и решил я моей красавице дом под стать построить. Вот, сам сделал, любуйся, – старик обвел рукой избу.
– Ага. Построил, упрямая башка, – Ираида подошла и села рядом с Егором с другой стороны, – а совета моего не послушал.
– Какого совета? – переспросил слегка оторопевший от обилия новой информации Егор.
– В новый дом надобно сначала кошку впустить. На ней хозяин, то есть домовой, из старого дома переезжает. А если не сделать так, то дом сам себе нового хозяина найдет. Или того, кто в дом первый войдет. Или того, кто в семье старшим считается. То есть умрет этот человек и духом домашним станет. Понял? – пояснила Ираида. – Но этот же у меня был красным пролетарием. Наслушался всего на собраниях и без моего ведома вещи в дом-то и перетащил. А меня уж после обрадовал.
– Мы здесь вместе около года всего прожили, – старик присел рядом с Ираидой и ласково положил ей руку на плечо. – А потом. Все… Вон там под порогом она меня и схоронила, – он кивнул в сторону двери, ведущей из избы на улицу.